Статьи журнала

Каково быть директором академического института в столице, особенно если приехал из Нижнего Новгорода? Какие черты характера необходимы, чтобы стать успешным ученым? Какое будущее у металлоорганической химии? Об этом и многом другом главный редактор журнала Любовь Николаевна Стрельникова  беседует  с гостем рубрики Александром Анатольевичем Трифоновым, членом-корреспондентом РАН, доктором химических наук, директором Института элементоорганических соединений имени А.Н.Несмеянова РАН.

В 1859-м Шарль Руже сплавил хитин с гидроксидом натрия и получил хитозан. Впрочем, так полимер окрестил уже немецкий химик Феликс Гоппе-Зейлер 35 лет спустя. Хитозан оказался уникальным соединением. Это биоактивный, биосовместимый, биоразлагаемый и нетоксичный поликатион. Неудивительно, что ему нашлось широчайшее применение, особенно в медицине.

Среда современных мегаполисов резко отличается от той, в которой с древних времен существовал человек. Психологи давно доказали, что город без признаков живой природы действует на людей угнетающе, незаметно перенапрягая психику. Поэтому присутствие в городах зеленых уголков и некоторого количества диких животных — и не в последнюю очередь различных птиц, они заметнее — не просто приятно, а полезно и необходимо. Вопрос в том, может ли город стать приятным для животных и растений.

Что было на Земле раньше, до того, как появился человек? Фантасты создают красочные картины дочеловеческого прошлого, естествоиспытатели опровергают или подвергают сомнению их догадки. Одна из попыток воссоздать это прошлое в реальности предпринимается на северо-востоке Якутии в нижнем течении Колымы, в заказнике «Плейстоценовый парк». Там под руководством эколога С.А.Зимова с 1980-х годов идет эксперимент по восстановлению плейстоценовой тундростепи на месте тундровой растительности. Хотелось бы обсудить, насколько реалистичен этот проект.

Ежегодно тропические тайфуны и ураганы, возникающие над океаном, наносят чудовищный вред — десятки погибших, разрушенные дороги, разбитые дома, автомобили и прочее уничтоженное имущество. Полная подготовка к стихийному бедствию если и возможна, то ведет к большим социальным и финансовым издержкам. Однако есть и другой выход — профилактика ураганов. Из-за их жуткой мощи такое кажется утопией, между тем идеи есть.

Все знают, что Мировой океан — это кухня погоды нашей планеты. Оказывается, он может сыграть совершенно неожиданную роль в борьбе с глобальным потеплением. Способ, предлагаемый группой исследователей из Австрии и Бразилии, весьма рискованный, однако к нему придется прибегнуть, если другие, не менее рискованные способы радикального преобразования природы не сумеют сохранить человеческую цивилизацию в том виде, в каком мы ее знаем.

В 2019 году в РФ появилась новая отрасль медицины: в декабре робот напечатал живую кожу на живой крысе. Было это в московском Онкологическом институте им. П.А.Герцена. Чуть ранее на борту Международной космической станции космонавт О.И. Скрипочка напечатал двенадцать образцов мяса — по четыре штуки соответственно из клеток кролика, коровы и рыбы. А еще почти год назад, в декабре 2018 года, другой космонавт, Ю.В.Романенко, напечатал на том же принтере кусочки человеческого хряща и щитовидной железы мыши.

Люди по-разному относятся к мате. Для многих это просто безалкогольный бодрящий напиток, но все больше становится и желающих им полечиться. А почему бы и нет, если индейцы гуарани, которые пили мате испокон веков, верили, что он обеспечивает здоровую старость? Испанские и португальские колонизаторы переняли у местных жителей привычку к мате, и теперь жители Аргентины, Бразилии, Парагвая и Уругвая жизни без него не мыслят.

Именно так переводится на русский научное название этого животного — Ailuropoda melanoleuca. Большие панды, или бамбуковые медведи, покорили весь мир своим обаянием и необычной внешностью: у них причудливая окраска — белое туловище, черные лапы, уши и «очки» вокруг глаз; а большая круглая голова делает их похожими на живые игрушки. Но интересны они еще и тем, что задали много загадок ученым, и не все эти загадки разгаданы даже сегодня.

Сегодня, пожалуй, трудно найти химика-синтетика, который никогда не использовал бы в своих исследованиях реактив Гриньяра, ведь магнийорганический синтез уже давно вошел в лабораторный практикум студентов химических факультетов университетов. Появившись на стыке девятнадцатого и двадцатого веков, этот реактив сделал головокружительную карьеру – стал одним из самых популярных реагентов в тонком органическом синтезе и в промышленности, прежде всего в фармацевтике и парфюмерии. Он лишил органические производные цинка доминирующего положения, которое те занимали благодаря работам основоположника металлоорганической химии Эдварда Франкленда, и, без преувеличения, открыл новую эру в истории химии.