Нанофантастика

Швейк открыл глаза и поморгал. Люди в белых халатах спросили, как он себя чувствует. Их было много, пять или шесть. Как во врачебной комиссии, объявившей его идиотом.

— Что я вам могу сказать, господа, — ответил Швейк, переменяя положение из лежачего в сидячее. — Чувствую себя так, будто заново родился.

— Вот и превосходно! — одобрил самый главный.

В кафе было безлюдно и тихо, как в провинциальном музее. Только у окна расположилась дама, похожая на фрекен Бок из мультика про Карлсона. Сходство, кстати, было поразительным.
— Давай вон за тот столик, там лучше ловит, — сказал Петя.
— Проблемы с Интернетом? — поинтересовалась я.

Городская поликлиника. В кабинет хирурга распахнулась дверь, в проеме замаячил новый пациент.
— Проходите-проходите... Присаживайтесь... — бодро отозвался доктор, раскачиваясь в кресле. — Костыли можете положить рядом... Вот здесь... Давайте ваши листы... Так-так... Операция по восстановлению ноги?.. Правой?.. — Доктор привстал, словно не веря прочитанному, и еще раз оглядел посетителя. — Угу... Ну что же, раздевайтесь и ложитесь в капсулу регенерации!..

– Рома, ты куда смотрел?! Арматуру от кругляка не отличаешь? Заказывали мерную десятую, а тут что? — Усов поддел туфлей сплетение металлических хлыстов, вслушался в телефон, округлил глаза и рявкнул: — Уволю! Завтра же. Или в бетонщики переведу. Да, серьезно! Если завтра арматуры не будет... Ну ты понял.
Отключил сотовый и зашагал к вагончику по краю стройплощадки.

Когда Чиков остался без работы, друзья подарили ему стакан с землей и надписью «Муза».
— Ты же писатель, — сказали они бодро, намекая на шестисотстраничный роман «Дворъ» о династии потомственных клининг-менеджеров (дворников), плод бессонных чиковских ночей. — Тебе пригодится.
Чиков поставил стакан на полку и забыл, пока однажды из земли не проклюнулся росток с серым кубиком, а из кубика не вылез мужичок в синем костюме-тройке с крошечным чемоданчиком в руке.

От Веньки сбежал желудок.
Без предупреждения и не разрывая контракт. Просто утром, проснувшись, Венька привычно открыл живот, чтобы проверить, все ли органы уже явились… и желудка не обнаружил.
Он сел, ощущая внутри пустоту, и задумался. Бытовые неудобства значили не так уж много. Подумаешь, невозможно выпить утренний кофе (его бывший желудок все равно не принимал кофе!). Обезвоживание через трое суток и бесславная смерть — это пугало больше.

Ему снилась огромная лисья морда с большими добрыми глазами. Она раскрывала пасть и тянула язык, а Даниэль бежал прочь по белому пространству, которое сминалось складками, путалось под ногами простынёй. Он падал в постель, сжимался в дрожащий комочек, испуганно просыпался и хватал ртом затхлый воздух квартиры.
В соседней комнате сопели дети, наевшиеся в первый раз за месяц, а усталый Даниэль метался между сном и явью, между своей жизнью и огромной доброй лисой.

Мужчина бродил по улицам городка. Прохожие отводили взгляд, чтобы не пялиться на обожженное лицо.
Сутулясь, он зашел в бар.
— Красивый этот ваш север, — сказал мужчина, глядя, как бармен наполняет стакан. — Мощь непостижимая во всем. Лес в осеннем пламени... озера бездонные... жили здесь люди, строили церкви без единого гвоздя, искали смысл. Вот и я решил его найти в этих синеве и золоте.