Отец и сын Шарко — герои своего времени

Жан Мартен Шарко и Жан Батист Шарко, отец и сын. Фамилия известная, а чем они знамениты? «Личность этого замечательного ученого произвела на меня глубокое, почти чарующее впечатление не только благодаря любезности и внимательности, с которой он относился ко мне, но и благодаря простоте изложения своих лекций» — так высказался о докторе Жане Мартене Шарко В.М. Бехтерев. Это об отце; а не из-за сына ли эта фамилия есть на географических картах? — и не один раз.

Отец — имя в медицине

Первое, что вспоминаем, — душ Шарко. Это массаж сильными струями попеременно горячей и холодной воды. Процедура повышает тонус мышц, снимает напряжение, улучшает кровообращение. С давних пор ничто лучше не успокаивало пациенток с истерией; он автор метода.

В медицине принято называть заболевание, симптом или оригинальный метод лечения именем специалиста, который эту болезнь (симптом, синдром) описал или этот метод лечения предложил. Широта профессиональных интересов Шарко станет понятной, если мы начнем перечислить то, что в медицине носит его имя.

Триада Шарко при рассеянном склерозе: нистагм (повторяющееся непроизвольное движение глаз), интенционное дрожание (дрожание конечностей в конце целенаправленного движения) и скандированная речь (больной говорит медленно, раздельно произнося слоги и слова). Есть еще одна триада Шарко — при заболеваниях желчных путей: температура, желтуха, боль.

Рассеянный склероз — это совсем не то, что вы подумали, дело не в том, что с возрастом люди становятся рассеянными из-за склероза сосудов головного мозга. Наиболее часто заболевание наблюдается как раз у молодых женщин. При рассеянном склерозе развиваются структурные изменения во многих (поэтому «рассеянный») участках головного и спинного мозга. Болезнь начинается со слабости в ногах, шаткости походки, головокружений.

Неоценимый вклад Шарко в медицину — изучение и описание бокового амиотрофического склероза. Он проявляется снижением мышечной силы, ограничением объема движений, атрофией мышц. Течение болезни во всех случаях прогрессирующее. Известности этого заболевания способствовала судьба Стивена Хокинга, о которой все знают. В США и Канаде эту болезнь называют болезнью Лу Герига — по имени игрока в бейсбол, который был известен необыкновенной выносливостью и особенно сильным ударом; его считали лучшим игроком нью-йоркской команды «Янкиз». Однако с 1938 года темп его игры замедлился, нарушилась координация движений, через год ему пришлось уйти из спорта, а через два года его не стало.

Болезнь Шарко–Мари–Тута. Заболевание носит имена врачей, впервые его описавших в 1886 году: французских врачей Жана Мартена Шарко и Пьера Мари, а также англичанина Говарда Тута. Это наследственное заболевание периферической нервной системы с хроническим прогрессирующим течением, при которой развивается слабость мышц кистей рук и стоп, а также их деформация.

Кристаллы Шарко-Лейдена обнаруживаются в мокроте больных аллергической бронхиальной астмой.

Стопа Шарко — специфическое неинфекционное изменение сустава стопы, вызванное поражением проводящих путей спинного мозга. Собственно, такую стопу Шарко описал первоначально у больных сифилисом, а именно «спинной сухоткой», и доказал, что это не ревматизм, как считалось раньше.

Андре Бруйе. «Лекция в клинике Сальпетриер» (1887). Шарко читает лекцию об истерии

Чем еще обязана ему медицина

Болезнь Туретта — периодический тик с вокализацией (непроизвольными звуками). Изучили и первыми описали это заболевание Жан Мартен Шарко со своим учеником Жоржем де ла Туреттом, но и сейчас многие вопросы диагностики и лечения этого заболевания до конца не выяснены. Человек устроен очень сложно!

Шарко одним из первых занялся изучением причин кровоизлияний в мозг. Он предположил, что в части случаев причиной могут быть аневризмы сосудов головного мозга — расширения просвета артерии на небольшом участке. Аневризма может разорваться с внутримозговым кровоизлиянием; чтобы это предотвратить, врачи стараются каким-нибудь способом «выключить» аневризму из кровотока.

Шарко считал, что различные виды тремора (дрожания) имеют свои особенности и что они — симптомы разных болезней. Особенно его интересовала болезнь Паркинсона, ее еще называют «дрожательным параличом». Для него характерно дрожание в покое и уменьшение или исчезновение его при движениях. Это медленно прогрессирующее хроническое заболевание, обычно у пожилых, вызвано гибелью нейронов, в результате чего развиваются основные симптомы: мышечная ригидность, гипокинезия (больной может застывать, часами сохраняя неподвижность), тремор и постуральная неустойчивость — больному сложно начать движение, а начав его, трудно остановиться.

Шарко, разумеется, не знал природу заболевания. Лишь в 2000 году шведский фармаколог Арвид Карлссон получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине за доказательства роли дофамина в развитии этого недуга. А назвать его болезнью Паркинсона в честь британского врача и автора «Эссе о дрожательном параличе» Джеймса Паркинсона, чей труд не был должным образом оценен при жизни, предложил именно Шарко.

Изучение и лечение истерии — вот что было оценено уже современниками Шарко, прославило и сделало его знаменитым во всем мире. Издавна считалось, что это исключительно женская болезнь. Шарко установил, что истерия — психическое расстройство, возникающее в результате нервных потрясений у людей с особым «истерическим» характером. Чаще наблюдается в молодом возрасте, преимущественно у женщин, хотя заболевают и мужчины. Выражается в многочисленных расстройствах с разнообразными симптомами, напоминающими самые различные болезни, за что Шарко назвал ее «великой симулянткой».

Особенность страдающих истерией — стремление любым путем привлечь к себе внимание окружающих и очень большая внушаемость. Истерические припадки возникают, как правило, в чьем-либо присутствии. Больные катаются по полу, бьют руками и ногами, изгибаются дугой, опираясь о пол затылком и пятками («истерическая дуга»). Припадок длится от нескольких минут до нескольких часов (при сочувственном отношении окружающих), может быть прерван внешним воздействием (громкий звук, резкая команда, обливание холодной водой). Нередки явления истерической слепоты, глухоты, потери обоняния, вкуса, различные нарушения со стороны сердечно-сосудистой системы. Сейчас считается, что к истерии предрасполагает особый склад личности, называемый истерическим расстройством личности. Ему присущи поверхностность суждений, внушаемость и самовнушаемость, неустойчивость настроения и стремление привлечь к себе внимание. Сам диагноз «истерия» считается устаревшим, он разделен на несколько других, со схожими проявлениями.

Начиная с 1860 года Жан Мартен Шарко в течение 30 лет руководил кафедрой неврологии медицинского факультета Парижского университета и одновременно заведовал неврологическим отделением больницы Сальпетриер. С конца 1870-х годов Шарко начал изучать гипноз на больных, страдающих истерией.

Сальпетриерская школа гипноза (школа Шарко) занималась лечебным применением гипноза, а также изучением его стадий.

И это далеко не полное перечисление медицинских проблем, которыми занимался Шарко, делясь при этом своими знаниями, наблюдениями и открытиями с коллегами и многочисленными учениками.

Врач и человек

Он родился в Париже 29 ноября 1825 года в семье ремесленников-каретников. Из-за недостатка средств лишь тот из троих сыновей мог получить хорошее образование, кто отличится в начальной школе. Учиться дальше посчастливилось Жану Мартену. Он окончил лицей Кондорсе, а потом медицинский факультет Сорбонны.

У него была возможность открыть небольшой частный кабинет, но, побывав однажды в госпитале Сальпетриер, он был потрясен тем, что увидел, и решил, что должен там работать, чтобы изменить положение больных к лучшему. Госпиталь тогда представлял собой бывшую богадельню, переполненную больными разного рода, которые содержались в очень плохих условиях.

Шарко начал работать интерном в Сальпетриере. В дальнейшем, после защиты диссертаций на темы поражения суставов при ревматизме и подагре, а позже — по хронической пневмонии, Шарко стал доктором медицины и профессором. В 1862 году он руководил кафедрой в Сорбонне и неврологическим отделением в больнице.

В 1866 году Шарко начал читать в Сальпетриере лекции по внутренним, а с 1870 года — по нервным болезням, они пользовались большим успехом. На них съезжались известные врачи и ученые из разных стран.

У него было множество учеников, он был почетным членом нескольких иностранных академий и научных обществ. Шарко дважды посетил Россию (в 1881 и 1891 годах). Его дочь знала русский язык; у него учились и стажировались многие выходцы из России, в их числе В.М. Бехтерев и А.А. Любимов, который в 1984 году написал о Шарко книгу «Профессор Шарко. Научно-биографический этюд».

По отзывам современников, Шарко был необыкновенно терпелив и даже ласков с больными, он проявлял к ним необыкновенное участие. Его приемные в госпитале и дома всегда были переполнены желающими получить консультацию.

Шарко был разносторонней личностью, человеком широких интересов. Он очень любил и коллекционировал живопись. В его коллекции были произведения Рубенса, Рафаэля, Пуссена, Фрагонара. В соавторстве со своим ассистентом Полем Рише он составил и издал два альбома произведений живописи, относящихся к медицине: «Одержимые демоном в искусстве» и «Уродства и болезни в искусстве». Шарко неплохо рисовал, и некоторые свои лекции и статьи иллюстрировал сам. Он не просто любил музыку и отдыхал от работы, слушая ее, а устраивал еженедельные музыкальные вечера, которые охотно посещали деятели культуры, политики, общественные деятели. Его интересовала психология творчества.

Шарко умер 16 августа 1893 года в Морване (Бургундия), куда он поехал с несколькими учениками и друзьями отдохнуть и подлечиться, так как у него участились приступы стенокардии. Похороны прошли тихо и скромно. Согласно его собственной воле, «на его гроб не было возложено ни одного венка, и над его могилой не было произнесено ни одной речи».

Сын

«За свою жизнь я побывал на многих судах и встречал на палубах многих приятных людей, но ни один из них не мог сравниться с доктором Шарко: друг, наставник и советчик для ученых и офицеров, доброжелательный начальник для команды, которая с удовольствием ему повиновалась, человек всегда внимательный к другим, хотя никогда себя не щадивший». Так написал о Жане Батисте Шарко Королевский инспектор Восточной Гренландии, датский полярный исследователь Эйнар Миккельсен.

Открываем географическую карту и видим название — остров Шарко. Откуда оно взялось? Так назвал этот остров Жан Батист Шарко (1867–1936), сын уже известного нам врача Жана Мартена Шарко, назвал в честь отца. Сын — тоже врач, а еще — полярный исследователь, офицер, океанограф, спортсмен. Отец не сомневался, что сын, который получил медицинское образование, докторскую степень по теме «Прогрессирующая мышечная дистрофия» и помогал ему в работе, продолжит его дело. Действительно, после своего отца он возглавил одно из отделений госпиталя Сальпетриер. «Но мне было очень тяжко оставаться в той среде, где он был маяком, и следовать по пути, который этот маяк перестал освещать», — признавался Шарко-сын.

Он перешел на работу в Институт Пастера, где занялся изучением рака. Отбывая воинскую повинность, служил врачом в полку альпийских стрелков. Позже получил разрешение стажироваться на борту броненосца «Буве». Эта стажировка помогла понять, как сильна у него тяга к морю. Еще в детстве Жан Шарко интересовался кораблями и использовал всякую возможность во время школьных каникул, чтобы научиться управлять судном. Однажды он сказал отцу: «Папа, я определенно хочу стать моряком» — отец только пожал плечами: «Что за ребячество, ты будешь врачом».

Жан Батист много занимался боксом и фехтованием, успешно играл в регби, и его команда несколько раз побеждала в чемпионатах Франции. Кроме того, он увлекался парусным спортом, в 1900 году завоевал на Олимпийских играх две серебряные медали. Он был состоятельным человеком, в основном благодаря отцу, и приобретал яхты все больших размеров, постепенно овладевая сложными навыками управления парусами. В 1901 году он провел ряд океанографических исследований в окрестностях Гебридских, Шетландских и Фарерских островов, в 1902 году получил звание морского офицера и доплыл до Исландии и острова Ян-Майен на своей шхуне «Роз-Мари». Но чтобы продолжить исследования, ему необходимо было обзавестись настоящим судном, способным выдержать суровые испытания в полярных морях.

Его первая Антарктида

В 1903 году Шарко возглавил французскую антарктическую экспедицию на трехмачтовой шхуне «Француз», построенной в 1902 году. Первоначально шхуна была предназначена для экспедиции в Арктику, на Новую Землю. На это были рассчитаны ее мощный корпус из дуба, окованный бронзой форштевень, имевший скошенную форму, прочная корма. Вспомогательная паровая машина была, к сожалению, всего на 125 лошадиных сил. На более мощный двигатель у Шарко не хватило денег. Он хотел заняться исследованием Северного Ледовитого океана, собирался дойти до архипелага Новая Земля и попытаться обогнуть его летом 1903 года.

Однако вмешалась история. В 1901–1903 годах сразу несколько стран направили свои экспедиции в Антарктиду. Правительственные, деловые и научные круги Франции забеспокоились — как бы не отстать; вообще, к этим плаваниям было привлечено внимание всего мира. Тем более что мировую общественность волновала судьба экспедиции Отто Норденшельда. Геолог, географ и этнограф, профессор университета в Гетеборге, он совершил несколько геолого-минералогических экспедиций, в том числе на Аляску. В 1901 году он вместе с капитаном Карлом Ларсеном возглавил шведскую антарктическую экспедицию. Норденшельду с пятью спутниками пришлось зазимовать на острове Сноу-Хилл, так как его экспедиционное судно «Антарктик» было затерто льдами и затонуло. Участников экспедиции спас проходивший поблизости аргентинский корвет «Уругвай» и в декабре 1903 года доставил в Буэнос-Айрес. Но до этого момента экспедиция считалась пропавшей.

Шарко решил изменить планы и отправиться не в Арктику, а на поиски и спасение Норденшельда и его спутников. Ему не хватало средств; пришлось продать картину Фрагонара из коллекции отца и искать материальной поддержки в научных и правительственных кругах. Материальную помощь Шарко неожиданно оказал директор парижской газеты «Матэн», выделив экспедиции 150 000 франков.

Осенью 1903 года на своем судне с экипажем из 19 человек Шарко отправился в Южное полушарие. Несмотря на то что Норденшельда уже спасли, французы решили продолжить запланированное антарктическое путешествие. По дороге, на Огненной Земле, путешественники купили разборный домик для зимовки.

Наконец, 1 февраля 1904 года судно вошло в антарктические воды в районе Южных Шетландских островов. Там они попали в южный полярный шторм, но им удалось найти приют в тихой бухте Уондел на одноименном острове, в западной части Земли Грейама. Здесь команда Шарко построила на берегу дом и склад и благополучно перезимовала. Ездовые собаки, которые никогда не видели пингвинов, не спросив разрешения, набросились на птиц и пополнили запас провианта. Весной участники экспедиции с удовольствием ели яйца пингвинов. Будучи по натуре добрым человеком, Шарко испытывал угрызения совести по поводу сбора яиц. Он убедил матросов, в свою очередь, отплатить добром доверчивым птицам. Матросы собрали камни и сложили из них удобные гнезда для пингвинов, на которые у птиц ушло бы несколько дней труда. Как мы видим, некоторые свойства личности передаются от отца к сыну.

Во время зимовки Шарко, который взял в экспедицию волшебный фонарь, развлекал своих спутников сеансами «кино», устраивал концерты и читал лекции на организованных им вечерних курсах. Весной французы покинули бухту Уондела и направились дальше на юг. Однако судно напоролось на подводную часть айсберга, которая пробила обшивку. Откачивание воды из трюма и ремонтные работы позволили дойти своим ходом до аргентинского порта Пуэрто-Мадрин, где выяснилось, что экспедицию уже считали пропавшей без вести. Поврежденное судно не могло пересечь Атлантический океан, и его выкупила Аргентина для снабжения антарктических портов и отдаленных метеостанций.

Через год после отплытия Шарко была организована спасательная экспедиция, которая обследовала Южно-Шетландские острова и вернулась обратно ни с чем, объявив, что, вероятно, все члены экспедиции и сам Шарко погибли (вот какие проблемы возникали из-за отсутствия спутниковых телефонов!). Однако все они были живы и даже здоровы, из Аргентины они отправились сначала в Танжер, из Танжера — в Тулон, из Тулона — в Париж.

В Париже их торжественно встречали члены правительства и группа ученых. В общей сложности экспедиция продлилась около двух лет, Шарко исследовал и описал около 1000 километров береговой линии в районе островов Палмер и Биско возле Антарктического полуострова (помимо прочего, он дал название морю Беллинсгаузена и Земле Лубе) и привез 75 ящиков материалов и экспонатов для парижского Музея естественной истории.

Вторая антарктическая экспедиция Шарко

В 1907 году Шарко начал планировать новую антарктическую экспедицию. Для этого на верфи в Сен-Мало он заказал постройку нового судна. Теперь это был трехмачтовый барк «Пуркуа Па?» («Почему бы нет?»). Не кажется ли читателям такое название немного странным? «Оно выражает одновременно сомнение и волю. Я всегда сомневаюсь в себе, но стараюсь сделать свое дело как можно лучше», — объяснял сам Шарко.

Судно с тремя лабораториями и богатой библиотекой на борту было предназначено для полярных экспедиций, его специально готовили для плавания в условиях Антарктики. Мачты сделали укороченными, а реи усилили, паровая машина развивала мощность 800 л. с.

В 1908–1910 годах Шарко провел вторую антарктическую экспедицию, которая намеревалась проникнуть дальше, в ранее не исследованную восточную часть квадранта Росса. Направившись вдоль берега Земли Грейама, Шарко произвел съемку всех близлежащих островов. Он убедился, что к югу от весьма значительного по размеру острова Аделаиды находится обширный залив, далеко вдающийся в глубь Антарктиды, и назвал его заливом Маргариты. Открытая Шарко в первой экспедиции Земля Лубе оказалась частью берега этого залива. Ее продолжение Шарко назвал берегом Фальера. Таким образом, впервые было нанесено на карту свыше 200 км береговой линии. На другом берегу залива Шарко картографировал значительную часть побережья Земли Александра I.

На зимовку члены экспедиции стали у острова Петермана. Отсюда в начале зимы Шарко с товарищами совершил несколько походов по ледникам, пока непогода не лишила их возможности выходить за пределы лагеря. В ноябре судну удалось добраться до острова Обмана и у китобоев пополнить снаряжение и запасы еды. Затем Шарко вновь отправился к югу, по дороге обследовав все южные берега Южно-Шетландских островов.

Экспедиции удалось, несмотря на обилие льдов и чрезвычайно сложную погодную обстановку, проникнуть южнее, чем в первый раз. Здесь были открыты новые участки суши, в честь отца полярного исследователя названа бухта Шарко. Затем тяжелые льды вынудили их прекратить продвижение на юг. Шарко направил судно на запад, мимо Земли Александра I и острова Петра I. Он подтвердил, что этот остров, открытый Беллинсгаузеном, действительно находится на том месте, где его видел русский исследователь. В существовании острова Петра I были сомнения, так как в тумане его не всегда удавалось увидеть.

Пролив между Землей Грайама и Землей Александра I Шарко назвал в честь русского ученого-океанографа Ю.М. Шокальского. «Пуркуа Па?» продолжал свой путь открытым морем, но вынужден был повернуть к Южной Америке, когда истощился запас угля. Вторая антарктическая экспедиция Шарко оказалась не менее удачной, чем первая, с Земли Лубе и Земли Грейама экспедиция привезла множество геологических образцов. Не обошлось без серьезных повреждений корпуса, но, несмотря на тяжелую работу и крайнее утомление, экспедиция Шарко вернулась домой в полном составе.

После экспедиции в 1911 году «Пуркуа Па?» был передан Высшей практической школе. Судно стало плавучей лабораторией, а Шарко — директором этой школы. В 1912–1913 годах Управление торгового флота стало использовать «Пуркуа Па?» в качестве учебного судна. Во время Первой мировой войны судно было стационарной базой училища вахтенных начальников в Лорьяне.

«Purquoi Pas?», последнее судно Жана-Батиста Шарко

Последние плавания

Первая мировая война для Жана Батиста Шарко началась с мобилизации и работы врачом в морском госпитале в Шербуре. Он добился перевода в боевые части, и в конце концов его назначили командиром трех, построенных по его планам, кораблей — охотников за подводными лодками. До окончания войны Шарко успешно занимался противолодочной обороной у берегов Бретани и Нормандии. За это он был награжден боевыми орденами Франции и Великобритании. После войны военно-морской флот повысил его в чине, сразу минуя несколько воинских званий. В пятьдесят шесть лет Жан Батист Шарко стал капитаном второго ранга.

После войны, в 1918–1925 годах, Шарко занимался литологическими исследованиями в европейских морях и прилегающих районах Атлантики, затем изучал восточное побережье Гренландии. В 1925 году Шарко на своем судне участвовал в поисках Руаля Амундсена, который вместе с полярным летчиком Рисер-Ларсеном пытался на гидросамолете достичь Северного полюса. Принимал он участие и в поисках Амундсена в 1928 году, когда великий полярный исследователь на самолете «Латам» вылетел на помощь терпящей бедствие итальянской экспедиции Нобиле, чей дирижабль «Италия» потерпел аварию в Арктике.

Жан Батист Шарко вел огромную научную работу, публикуя ее результаты в Гидрографических сборниках Морской гидрографической службы. Он руководил исследованиями созданной им Морской лаборатории высших знаний. Кроме специальных научных трудов он опубликовал получившие широкую известность отчеты об экспедиции 1903–1905 годов («Вокруг южного полюса», 1912), о путешествии на корабле «Пуркуа Па?» (1919) и книгу о Христофоре Колумбе и его путешествиях.

В 1934–1936 годах он работал в Гренландии. Ее восточное побережье интересовало ученых Дании, Норвегии и Франции с геологической и физико-географической точек зрения. Там располагались метеорологические полярные станции, туда отправлялись ученые этнографы, изучавшие жизнь и язык эскимосов. Сам Шарко тоже проводил гидрографические научные исследования, несмотря на сложную ледовую обстановку. И на судне, и потом, в парижском доме Шарко, в рабочем кабинете Шарко-отца, где висел портрет знаменитого невролога, собирались представители научной и морской элиты разных стран.

В июле 1934 года «Пуркуа Па?», ежегодно заходивший в гренландские воды, перевез из Франции в Гренландию группу молодых ученых под руководством Поля Эмиля Виктора. В августе 1935 года он доставил группу обратно в Европу. В июле 1936 года эти же ученые снова отправились в Гренландию, и на борту «Пуркуа Па?» должны были вернуться.

Судно вышло из исландского порта Рейкьявик, где до этого пришлось в течение двух недель ремонтировать котел, в Копенгаген. К вечеру поднялась буря, и капитан Конья (Шарко уже не мог быть капитаном по возрасту) решил повернуть обратно к Рейкьявику. Ночью буря усилилась, и судно напоролось на подводные камни фьорда Борга. Вода проникла в машинное отделение, что привело к взрыву, вероятно, недостаточно хорошо отремонтированного котла. Судно тотчас же пошло ко дну. Чудом спасся только один человек. Так погибли Жан Батист Шарко и его корабль, на котором он столько лет совершал полярные плавания. В 1952 году был открыт памятник Шарко в Рейкьявике. Его именем названы пролив и гора в архипелаге Кергелен, а в честь его судна получили название мыс «Пуркуа Па?» в Антарктике и остров там же.

В 1931 году Шарко на своем корабле привез в Гренландию группу специалистов, которые должны были устроить там полярную станцию с обсерваторией. Шарко пишет: «Все хорошо потрудились, и мы могли тогда же двинуться в обратный путь, но трехлетний ребенок радиста уже три дня лежал в жару (39,9). Бедные мама и папа цеплялись за мои медицинские познания; и я, право же, не мог покинуть их. С согласия моих товарищей, я решил не оставлять их в столь тревожном положении. Благодаря моему строго научному и энергическому лечению (вы ведь знаете, как я ценю терапию), к вечеру 10-го жар спал, 11-го температура снизилась до нормальной, и мы вышли в море, провожаемые благословениями, пожеланиями и криками “ура!”».

Может быть, Жан Батист Шарко прожил жизнь не совсем так, как хотелось бы его знаменитому отцу. Но в то же время он исполнил его волю, ведь врач всегда останется врачом, даже если он известный полярный мореплаватель. Врач — профессия героическая и требует соответствующего поведения при любых обстоятельствах, будь то переполненный пациентами госпиталь, пандемия, война или арктический шторм.

Обелиск в память о Жане Батисте Шарко. Иллоккортоормиут, Гренландия