Архитектура самообмана

Пятьдесят лет тому вперед

Конкурс научно-фантастической журналистики

Иллюстрация Александра Кука

Дорогие друзья, мы наконец подвели итоги Третьего конкурса научно-фантастической журналистики. Видимо проблемы, вызванные пандемией КОВИД-19, отвлекли многих от литературного творчества, в связи с чем участников было немого. При этом большинство совершило типичную ошибку: спутали журналистский конкурс с литературным.

Нет, нет и еще раз нет! Это конкурс именно журналистских работ, а не конкурс рассказов. Работа журналиста не тождественна работе литератора: научный журналист осуществляет связь между ученым и обществом, а литератор пытается донести до общества свои представления о мире. Поэтому журналист более конкретен, более эмоционален, он лично участвует в событиях; он более актуален, даже если эта актуальность и спроецирована на полвека вперед. В руках журналиста есть немало жанров, однако подавляющее большинство авторов работ, которые можно счесть журналистскими, выбрали первый жанр — интервью. Где очерки? Где репортажи? Где торжественные речи? Где фельетоны? Увы, этого нет. Впрочем, и с интервью отнюдь не всем удалось справиться.

В общем, первую премию мы решили не присуждать. Второе место занял очерк об истории проекта «Одноразовый ученый», подготовленный НафЦапом, а третье — интервью с создателем технологии управляемых слепых пятен, записанное Павлом Шейниным. Им полагаются премии в размере 5 и 3 тысячи рублей соответственно.

Однако мы не бросим начатое дело, научно-фантастической журналистике быть! Четвертый конкурс «Пятьдесят лет тому вперед» пройдет на тех же условиях: надо подготовить журналистский материал из будущего и направить его в редакцию по электронной почте с темой «50 лет_4 сезон». Максимальный размер текста — 1200 слов. Срок окончания подачи материалов — 1 декабря, итоги подведем в середине февраля 2023 года. Призовой фонд неизменен: 20 тысяч рублей.

Удачи!

Координатор конкурса

С.М. Комаров

Разговор с создателем технологии управляемых слепых пятен, 2072 год

Журнал IQ-порт публикует эксклюзивное интервью со скандально известным нейроинженером, бывшим сотрудником Томского университета Анатолием Дельтовым. Свои рукописные ответы на вопросы редакции Дельтов прислал из тюрьмы Усть-Каменогорска, где отбывает наказание по приговору суда. Он признан виновным в доведении до самоубийства. Орфография, пунктуация и эмоциональные теги автора сохранены.

(Вы читаете текстовую версию голокаста. Полная сим-версия на официальном голосайте IQ-порт.)

IQ: Анатолий Петрович, спасибо, что согласились поговорить с нами. С чем связано ваше нежелание общаться с журналистами и почему сейчас вы все-таки решились на интервью?

АД: Мое нежелание общаться с журналистами объясняется требованиями личной гигиены. Тем не менее люди должны узнать мою точку зрения. Мой пациент погиб в результате собственной халатности. С моей стороны здесь не было никакого злого умысла.

IQ: В 2069 году вас приговорили к восьмилетнему тюремному сроку. Уже три года вы находитесь в колонии. Расскажите об условиях своего содержания.

АД: [Ответ удален по требованию надзорного органа.]

IQ: Постороннему человеку разобраться в механизме действия управляемых слепых пятен непросто. Давайте начнем с объяснения базовой технологии.

АД: Если коротко, мы сделали молекулярную машину. Это СБ-комплекс, то есть комплекс стрептавидин-биотин. Стрептавидин — белок, биотин — витамин, который стрептавидин связывает. В середине 2060-х мне и моим коллегам удалось заставить СБ-комплекс выполнять в мозгу черную работу. Черную буквально: он блокировал прохождение нервных импульсов, как бы выключая электричество в разных зонах мозга.

IQ: Ваша работа почти сразу привлекла нездоровое внимание голомедиа. Журналисты прозвали ваше открытие «вакциной нейропластичности» и даже «демоном Дельтова». Этому соединению приписывали чуть ли не магическую силу.

АД: Как и любой новой технологии в любую эпоху. Нет, СБ-комплекс не творит чудес, не лечит аутизм и не улучшает память. Он лишь выборочно «гасит» сигналы, в основном в зрительной коре. Для этого явления закрепилась аббревиатура УСП — управляемые слепые пятна. Формулировка, на мой взгляд, неточная, но в целом верно передает суть. СБ‑комплекс позволяет человеку выборочно стирать из поля зрения предметы, явления или людей.

Классический пример — расстройства пищевого поведения. С помощью СБ-терапии вы можете внести определенные категории продуктов в черный список своего зрительного поля. Ваше зрение остается таким же, как было, но в нейрорепертуар добавляется специфическая разновидность агнозии. Информация о том, что на сетчатку попали образы еды, блокируется и не достигает коры головного мозга.

IQ: Ваше судебное преследование началось в 2067 году после самоубийства одного из испытуемых. Расскажите, что подвигло вас на рискованные эксперименты.

АД: Первые шаги в разработке УСП я сделал, когда работал в Нейрохирургическом институте имени Бродмана в Томске. Уже на ранних стадиях мне удалось вызвать избирательную слепоту у крыс: микроинъекции СБ-комплекса заставляли животных игнорировать определенные участки лабиринта, даже если выход был прямо у них перед носом. Несмотря на успех, я долго не мог получить разрешение на эксперименты с людьми и решился сделать это, когда подвернулся подходящий пациент. Даже несмотря на риски.

IQ: Пациент, скрывающийся под инициалами А.S., сегодня самый известный объект изучения нейроинженерии. Не так давно о нем вышла голокнига Деборы Мейер «Дегустатор пустоты». Автор называет A.S. первым пациентом с автонейроредактурой и «первым, к кому Дельтов подселил своего демона». Вы согласны с такими формулировками?

АД: Я не читал книгу госпожи Мейер и не уверен, что понимаю суть заглавия. Давайте я просто расскажу, как было дело, а вы сами подберете подходящие формулировки.

А. S. работал легальным наркокурьером, но сам пытался победить наркозависимость. В 2067 году он попросил меня ввести ему СБ-комплекс и научить «не видеть» посылки и свертки, которые ему приходилось передавать. Мне удалось внедрить в зрительную кору A.S. систему избирательных слепых пятен — первый рабочий прототип моей технологии.

К сожалению, A.S. эффект показался недостаточным, и он совершил повторную инъекцию, хотя я ему и запрещал. Это вызвало побочные эффекты. Например, A.S. перестал видеть все сыпучие субстанции и все предметы, хотя бы издалека похожие на конверты и свертки. Каждая новая обстановка таила для него опасность: он не знал, что именно стерто из окружающей картины. В результате развился психоз, который привел к самоубийству.

Я повторю то, что говорил сотни раз во время следствия: если бы А.S. не злоупотреблял СБ-комплексом и придерживался моих рекомендаций, беды бы не произошло.

IQ: Вы находитесь в уникальном положении: руководите научным коллективом дистанционно, оставаясь в тюрьме. К чему вы пришли в результате работы?

АД: Благодаря данным, полученным от А.S., мне и коллегам в конце концов удалось стабилизировать влияние препарата на психику. А также изучить типы откликов и разработать терапевтические рекомендации, которые позволяют принимать СБ-комплекс безопасно.

Для технологии нашлось много неожиданных применений. Мы выяснили, например, что можно «натравить» слепые пятна не только на предметы, но и на отдельные цвета, то есть получить управляемую ахроматопсию. Включаете ее в кинотеатре — и автоматически превращаете обычный боевик в артхаус (цветное кино в черно-белое). Другой пример — акинетопсия. Небольшая коррекция, и вот вы уже не распознаёте движение объектов. Предметы прыгают с места на место, как в плохом мультфильме. И больше никакой тошноты в автомобиле, потому что картинка за окном не мельтешит.

Есть множество вариантов использования технологии. Например, офисные сотрудники смогут включать прозопагнозию, слепоту на лица, чтобы переставать видеть надоевших коллег. Один писатель попросил вылечить его от страха белого листа. Благодаря СБ-комплексу он надеялся получить дислексию без аграфии. Пациенты с этим состоянием могут свободно писать, но не способны прочитать то, что написали. Эта задача должна была лечь на плечи его жены-редактора. Он просил нас также сделать его глухим для критики, но это пока за гранью наших возможностей.

IQ: Правда ли, что ваш препарат можно использовать как психотропное вещество для вызова галлюцинаций?

АД: СБ-комплекс не может нарисовать для вас то, чего нет, — только стереть часть того, что есть. Хотя есть интересные исследования в этой области. Мой коллега Сергей Игнатов сейчас проводит опыты с нарушением восприятия глубины. Одному из его испытуемых чайка на горизонте кажется ближе собственного пальца. У другого пациента правый глаз переворачивает картинку, а левый — нет. Для третьего объекты в центре поля зрения кажутся размытыми, а по краям — четкими. Все это развитие технологии автонейроредактуры.

В дальнейшем мы думаем продолжить эксперименты в области звуковых, осязательных, обонятельных эффектов. Например, хотим обратить сигналы от вестибулярного аппарата, чтобы, когда вы висите на турнике вверх ногами, голова не кружилась. В этом случае перевернутый мир казался бы нормальным, а нормальный — перевернутым.

Наконец, есть очень любопытное применение для облегчения психологической адаптации в тюрьме. Например, можно заменить лица надзирателей на [часть ответа удалена по требованию надзорного органа].

IQ: Неужели люди будут добровольно соглашаться на приобретение слепых пятен?

АД: Люди всегда это делали, только не любили об этом говорить. Моя работа привела меня к убеждению, что обычные механизмы управления вниманием не слишком сильно отличаются от технологии управляемых слепых пятен. Более того, любую достаточно влиятельную идею, научную дисциплину, идеологию можно воспринимать как лоскутное одеяло из слепых пятен: мы намеренно затемняем одни стороны мира, чтобы высветить другие. Франсиско Варела и Умберто Матурана писали об этом: «Существуя, мы порождаем когнитивные слепые пятна, которые могут быть прояснены только путем создания новых слепых пятен в другой области».

IQ: Последний вопрос. Насколько этично давать человеку в руки такой мощный инструмент для обмана самого себя? Согласны ли вы с теми, кто называет ваши разработки «механикой самовнушения» или даже «архитектурой самообмана»?

АД: Нет, не согласен. Мне всегда казалось, что мое открытие играет в медицине и нейробиологии такую же роль, какую сыграли бета-блокаторы в конце двадцатого и начале двадцать первого веков. Тысячи музыкантов, актеров, спортсменов принимали препараты, вроде пропранолола, чтобы справиться с тревогой, страхом сцены и другими подобными симптомами. Олимпийский комитет считал бета-блокаторы допингом, криминалисты опасались, что они будут помогать преступникам, но пользы от них все равно было несравнимо больше.

То же с СБ-комплексом. Легко представить, как он используется злоумышленниками. Чиновник, если захочет, научится стирать взятки из поля зрения, чтобы одновременно и карман был полон, и совесть чиста. Военные могут стирать лица врагов, чтобы упростить нажатие на курок. И все-таки отрицательные стороны не должны заслонять положительные. Подумайте только, от скольких страхов может избавить удачно настроенное слепое пятно, от скольких неудобств в окружающем мире, от скольких ежедневных тревог.

Я не думаю, что СБ-комплекс позволяет выстроить «архитектуру самообмана». Или что он снимает с человека ответственность за детали его непосредственного окружения, тем самым поощряя эскапизм. Ослепление для чего-то одного всегда есть прозрение для чего-то другого. СБ-комплекс блокирует одни нейронные пути, но тем самым освобождает другие. Кто-то из-за давней травмы не хочет видеть собак, а потому даже не выходит на улицу. Мой препарат может стереть собак, тем самым позволив пациенту спокойно смотреть на все остальное.

Наверное, можно сказать, что я награждаю людей слепотой, чтобы сделать их зрячими.