Лавина идет
Окончание. Начало в № 6
«Мы успешно завершили кампанию «Йель завтра», отремонтировали жилые здания всех двенадцати колледжей, сократили наш бюджет в связи с финансовым кризисом, обеспечили финансирование для строительства новой Школы менеджмента и успешно открыли в Сингапуре Колледж гуманитарных наук (Yale-NUS College) совместно с Национальным университетом Сингапура. Теперь нам предстоит приступить к строительству биологического корпуса Йельского университета, нового здания для Школы драмы, создать комфортабельные условия для преподавания научных дисциплин…»
Эта выдержка из прощального послания Ричарда Левина, президента Йельского университета, возглавлявшего его почти двадцать лет и ушедшего на пенсию в 2012 году. Его послание раскрывает удивительную истину о традиционном университете ХХ века: университет - это прежде всего место, здания и деньги. Р.Левин говорит о серии масштабных строительных проектов, но ни разу - об академических результатах, исследованиях и влиянии на мир. Его письмо - красноречивое заявление не только о приоритетах, но и о постоянстве. Ученые приходят и уходят, но кирпичи и строительный раствор остаются на месте. Кажется, Йельский университет не видит приближающейся лавины. Но даже если и видит, то не чувствует угрозы».
Так начинается вторая глава доклада «Лавина идет. Высшее образование и грядущая революция», опубликованного весной этого года Институтом общественно-политических исследований в Великобритании (IPPR). Его подготовили трое авторов — Майкл Барбер (Michael Barber), Кейтлин Доннели (Katelyn Donnelly) и Саад Ризви (Saad Rizvi). Во второй и третьей главах своего эссе авторы подробно анализируют слагаемые успеха университетов двадцатого века и проблемы, которые обрушились на них в веке двадцать первом. Много примеров, фактов, цифр.
Краткий обзор нынешних проблем университетов мы уже опубликовали в прошлом номере «Химии и жизни». А сегодня предлагаем читателям познакомиться с идеями авторов по поводу того, что же делать, как спастись от лавины, которая, по утверждению авторов, идет и неминуемо разрушит университеты, скроенные по старому образцу. Выдержки из доклада приводим в сокращенном пересказе Л.Стрельниковой.
Более двухсот лет внимание университетов было сосредоточено на стремлении к знаниям и их передаче. Студенты во всем мире по-прежнему могут изучать классиков, философию и средневековую историю. Университеты все еще нанимают ученых, чтобы они преподавали студентам, занимались исследованиями и писали о них, не потому, что они актуальны и практически значимы, а потому, что они ценны сами по себе.
Ничего из того, что мы утверждаем и предлагаем, не должно стоять на пути изучения глубоких элементов культурных традиций. Мы согласны с Хелен Гарднер (автором книги «В защиту воображения»): мы читаем, потому что хотим увидеть мир другими глазами, почувствовать его другим сердцем и будить свои фантазии силой чужого воображения. Наши аргументы не означают, что эти области изучения обречены, потому что не актуальны, и они получат более низкий статус или меньший приоритет. Мы лишь говорим о том, что все аспекты обучения должны будут измениться, поскольку меняется наш мир - онлайн и смешанное обучение уместны и при изучении Древней Греции, и современной инженерии.
Мы живем в эпоху, когда будущим бизнесменам и банкирам нужна этика больше, чем когда-либо, умение ясно мыслить и аргументированно спорить важны, как и прежде, а способность находить каплю мудрости в море информации становится важнейшим качеством личности, выделяющим ее из толпы.
В ХХ веке университетов стало больше. Сегодня в развитых странах невозможно представить крупный или даже средний город без собственного университета, где изучают весь спектр академических дисциплин, гуманитарных и естественно-научных. Но если сильные элитные университеты смогут продолжить движение по этому курсу, то остальным университетам сделать это будет значительно труднее. Поскольку они конкурируют за студентов (а выбор у студентов сегодня огромный, глобальный), а значит - за финансирование, им надо предложить нечто такое, что выделит их из ряда других университетов, нечто такое, где они гарантированно будут лидерами. Это может происходить на уровне специального курса или целого университета, различие может заключаться в выборе предметов и тем, в стиле и подходе к обучению, в характере студенческого опыта, во взаимоотношении с городом или регионом. Все эти подходы потенциально плодотворны, так же, как и глобальное партнерство, и возможность обучаться за рубежом. Высшая школа экономики в Москве, например, предлагает студентам совместные дипломы вместе с Лондонской школой экономики и уже одним этим отличается от других вузов.
Все чаще университетские лидеры будут задаваться вопросом «Что такого особенного в нас, в нашем университете?». Иными словами, университетам, вузам и факультетам придется оправдывать и обосновывать свое существование.
Еще 15 лет назад университеты в Великобритании думали лишь о месте в национальном университетском рейтинге от 1 до 134. Сегодня каждый университет сопоставляет себя с университетами, часто в других странах, которые работают в том же сегменте образовательного рынка. Спасение придет не столько от позиции в национальном рейтинге, сколько от позиции в выбранной группе похожих университетов.
В конце 80-х Майкла Барбера (одного из авторов этого доклада) попросили исследовать роль и влияние студенческого союза в Институте образования в Лондоне. Как и множество студенческих союзов в то время, этот возглавляла горстка студентов-активистов двадцати с небольшим лет. Повестки их заседаний (и музыка в баре) отражали эту картину. Однако анализ студенческой массы выявил совершенно иную картину. Оказалось, что средний студент в этом вузе - женщина, которой за тридцать пять и у которой есть ребенок. Все, чего она хотела от студенческого союза, это кафетерий с хорошей едой, борьбу за гибкое расписание и хорошее качество преподавания.
Сегодня в университеты приходят учиться люди разного возраста, с разным багажом знаний, которых объединяет лишь стремление добиться успеха в жизни и сделать успешную карьеру с помощью образования. Университеты стараются учесть эту тенденцию, хотя им будет труднее и труднее удовлетворить всех и каждого. Вместо этого им придется искать нишу или ниши среди потенциальных студенческих групп - будущей научной элиты, студентов не первой молодости, тех, кто нацелен на карьеру, местных, интернациональных и так далее.
Поскольку плата за обучение непрерывно растет, а студенты становятся все более разборчивыми, университетам придется более четко и ясно заявлять, что они предлагают и для кого. «Студент потребляющий» становится своего рода королем. С одной стороны, это хорошо, поскольку заставляет университеты думать о качестве образования. Но с другой стороны, возникает вопрос: а что если «студент потребляющий» потребует себе степень? Приведет ли это к снижению стандартов?
Поскольку содержание образования перестает быть монополией университетов и становится широко доступным (получение, хранение и передача информации почти ничего не стоят), оно перестанет быть решающим фактором. Вместо этого значение будет иметь то, что университеты могут дать помимо содержания, например качество обучения и наставничества, характер диалога между студентами, который мог бы быть международным, тип оценки и путь из университета на рынок труда. Здесь огромный простор для инноваций, к которым университеты могут приступить уже сегодня с минимальным риском.
Необходимо устранить пропасть между теорией и практикой. Речь не о том, что теория и практика должны быть объединены: и то и другое очень важно и должно занимать положенное место в учебных планах. Речь о том, что расстояние между этими двумя траекториями должно быть минимальным, и обе надо преподавать как можно лучше. Когда профессор Майкл Фуллан придумал фразу «учеба это работа», он имел в виду учителей. Но теперь эта формула применима ко всем секторам экономики. Сегодня на БМВ, например, конструирование автомобиля настолько автоматизировано, что рабочая сила (значительно меньшая, чем прежде, к слову) тратит до половины своего времени на повышение квалификации. Обучение и работа становятся неразделимыми - на самом деле, вероятно, именно это и есть экономика знаний или обучающееся общество.
Конечно, специалисты высокого уровня в бизнесе, банковском деле, театре и кино, медицине, законодательстве и правительстве могут стать учителями и приходящими профессорами на неполный рабочий день или работать в удаленном режиме, можно записывать на видео лекции этих специалистов и потом транслировать их студентам, можно приглашать их на роль наставников небольших групп студентов. Руководители предприятий и корпораций все лучше понимают, что обучение и развитие персонала дает им преимущества, поэтому они заинтересованы в сотрудничестве с университетами, которые привносят новую точку зрения, научный анализ, критику и признание. Такое сотрудничество к тому же помогает отбирать и приглашать на работу самых талантливых студентов.
Обучение - это работа, и работа - это обучение. Такая комбинация предоставит богатые возможности тем университетам, которые готовы за нее ухватиться.
Поскольку обучение и работа переплелись, то идея сначала поучиться несколько лет и получить диплом, а потом идти работать, потеряет свою привлекательность для многих людей. Мы уже видим, как растет число студентов, обучающихся неполный рабочий день, и совсем взрослых студентов, желающих улучшить свои знания, навыки и повысить квалификацию, не отказываясь от работы. Сегодня в условиях экономической нестабильности многие 18-22-летние предпочитают совмещать работу и учебу, чтобы уменьшить долг за обучение, повысить свою привлекательность на рынке труда уже сегодня, а не ждать три-четыре года в колледже, чтобы потом посмотреть, что тебе могут предложить из остатков. Кроме того, такой подход увеличивает число потенциальных наставников, которые играют важнейшую роль в становлении молодого человека на ранней стадии карьеры. Даже консервативное и застойное юридическое образование в США начало меняться. Американская ассоциация юристов недавно провела совещание о будущем юридического образования и услышала множество предложений, начиная от сокращения учебной программы с трех до двух лет до создания постоянной внеаудиторной практики, похожей на ту, что проходят медсестры.
Экономическую значимость творцов в сфере предпринимательства определяют по их способности эффективно превращать сырьевые ресурсы в нечто более ценное. Предприниматели все меньше будут нанимать на работу штатных сотрудников и все чаще привлекать на аутсорсинг тех, кто демонстрирует наивысшую компетентность в решении конкретной задачи. Компетентность измеряется послужным списком в этой области, а не верительными грамотами. Люди должны постоянно учиться и улучшать свои навыки. Уже неразумно ожидать, что большие инвестиции во время обучения в колледжах и университетах окупятся в течение всей жизни. Экономика и технологии сегодня меняются так быстро, что студентам приходится нелегко: язык компьютерных программ, изучаемый в течение четырех лет, к окончанию колледжа может безвозвратно устареть. Молодые люди должны готовить себя к непрерывному повышению квалификации и развитию.
Университетский колледж Лондона (UCL) - один из ведущих университетов Великобритании, под крышей которого учится 25 тысяч студентов. В зависимости от того, какой рейтинг вы смотрите, он занимает с 4-го по 20-е место в мире. Недавно некоторые его студенты захватили несколько зданий колледжа в знак протеста против плана UCL перенести значительную часть его деятельности в восточный район Лондона Ньюхем, рядом с Кэнэри-Уорф (Канарским причалом) и олимпийским парком.
На самом деле план UCL - провидческий, хотя, возможно, и неудобный для некоторых нынешних студентов. Университет хочет расширяться и обновляться. Он видит, как растет и развивается Ньюхем, новый деловой район Лондона, который начал активно строиться на территории старых доков Кэнэри-Уорф в конце 80-х и получил новый импульс в связи с Олимпийскими играми 2012 года, улучшившими в районе инфраструктуру. Сегодня Кэнэри-Уорф соревнуется с Сити за звание финансового и делового центра Лондона. Мэр Ньюхема хочет укрепить свой район и понимает, что присутствие лучшего университета на его территории в долгосрочной перспективе может иметь огромное значение. Действительно, согласно работам Ричарда Флориды (известного автора теории креативного класса) и других исследователей ключевым фактором успешного развития городов и регионов становится творческая элита. Да и самому университету хочется перебраться в этот пусть и отдаленный, но зеленый район, и использовать потенциал нового сотрудничества с местными властями. Улучшенные транспортные связи между Блумсбери, где сейчас располагается университет, и новым местом делают это проект осуществимым.
На самом деле эта история иллюстрирует ключевую роль университетов в современном мире. На фоне глобализации местное становится более важным. UCL готов держать пари, что его новая роль в восточном Лондоне даст ему ряд преимуществ, которые укрепят научно-исследовательский потенциал университета и позволят в скором будущем сделать абитуриентам еще более заманчивые предложения, даже если сегодня ему приходится иметь дело с протестами со стороны нынешних студентов.
Города и регионы тоже от этого выиграют, поскольку университеты вносят значительный вклад в местную и региональную экономику как работодатели, инноваторы, исследователи и, возможно, самое главное, собиратели талантов. Недавнее исследование независимого и некоммерческого Института Милкена (Санта Моника, Калифорния) подтверждает это: «Для американских общин отдача от инвестиций в высшее образование еще никогда не была столь внушительной».
Построение отношений с городами, тесные связи с бизнесом и государственной властью, совместные исследования и разработки, создание малых научно-технических предприятий, привлечение талантливых студентов и преподавателей, создание «крутых» мест для отдыха - с хорошим кофе, вином и музыкой, например, - и затем дальнейшее развитие университета и города должны сегодня стать центральной стратегией развития любого традиционного университета. Эта роль, которую могут играть классические университеты. Онлайн университеты или МООС (Massive Open Online Course) этого сделать не могут.
Вообще говоря, университеты создавались как региональные или национальные институты, но сегодня они оказались частью глобального рынка с нарастающей конкуренцией. До сих пор традиционным университетам удавалось защищать свои позиции благодаря праву выдавать дипломы и присуждать степени, которое им делегируют правительства. Однако ситуация меняется: сегодня студенты уже могут получать дипломы онлайн. Эта возможность становится все более доступной, так что данное преимущество становится не таким важным и, возможно, исчезнет вовсе. Вот почему университеты должны внимательно относиться к тому, что они предлагают - учебным программам, обучению, наставничеству и более широкому студенческому опыту - и стремиться к тому, что имеет реальную ценность как по сути, так и в качестве подготовки к работе, жизни и общественной деятельности.
В последние два десятилетия под давлением обстоятельств цена на обучение быстро растет, и в новом мире это станет фактором неустойчивости для многих университетов. Необходимо отказаться от извращенной логики, согласно которой, заморозив цену, мы понизим качество обучения. Университеты должны найти способ уменьшить стоимость и одновременно повысить качество обучения, и они должны, что особенно важно, убедиться: это поняли настоящие и будущие потребители.
Когда Университет Бригама Янга в штате Айдахо столкнулся с этим вопросом, он сознательно принял жесткие решения: смешал обучение «лицом к лицу» с дистанционным обучением, сосредоточился на главных дисциплинах, отменил долгие летние каникулы и перешел к круглогодичному обучению, отказался от аспирантуры, конкурентоспособной легкой атлетики и исследований, финансируемых из внешних источников. Он также отменил избирательность при приеме.
Смесь подходов и решений, которую они выбрали, не может пригодится всем. Суть в том, что они резко изменили модель в ответ на современные требования и продолжают меняться. Это сработало, но лишь несколько университетов в США и в мире отважились на такой смелый шаг. Однако перед лицом наступающей лавины смелые решения и новые стратегии кажутся целесообразными.
С учетом этих факторов можно представить себе спектр возможностей для развития университетов. Не будет одной успешной модели для всех, напротив, главным будет разнообразие. Подобно изменениям в других секторах экономики, руководители университетов пойдут на риск, и по определению кто-то рухнет, а кто-то взлетит. Но одна стратегия для всех обречена на провал. Хотя, разумеется, есть альтернатива - подождать и посмотреть, вдруг лавина не придет.
Вот пять возможных новых моделей развития университетов. Мы не уверены в любой из них. Более того, в каждом конкретном случае решение может лежать в сочетании этих моделей - они не взаимоисключающие. Главная наша цель - спровоцировать и расшевелить университеты.
Модель 1. Элитарный университет. Небольшое число университетов с мировым брендом, большими пожертвованиями, высокой репутацией, историей достижений, уходящей в глубь веков, и армией знаменитых выпускников будут продолжать привлекать к себе звезд научного небосвода, львиную долю престижных исследовательских грантов и самых талантливых в мире студентов.
Но это не значит, что им не придется меняться. Преподавание и обучение необходимо будет приспособить к требованиям времени. Технологии должны будут стать все более весомой частью учебного процесса, и каждому из вузов и факультетов придется постоянно сравнивать себя с подобными во всем мире и спрашивать себя, что надо еще сделать, чтобы оставаться лидером в этой группе. Решение о сотрудничестве с другими университетами во всем мире и с крупными учреждениями или компаниями будет по-прежнему чрезвычайно важным, равно как и качество руководства и управления (как в любой крупной международной компании) также останется решающим.
Эти университеты будут расширяться, распространяться по всему миру через партнерство с местными учреждениями и организацией дистанционных кампусов, которые будут стремиться предоставить такое же качество услуг, как и базовый университет. Яркие примеры уже есть - расширение Йельского университета в Сингапуре в сотрудничестве с Национальным университетом Сингапура (NUS) и кампус Университета Нью-Йорка в Абу-Даби. Тот факт, что последний уже получил 15 тысяч заявок на 150 мест в 2016 году, служит показателем спроса, который эти университеты будут генерировать.
Кроме того, элитные университеты должны гарантировать, что они готовят студентов к будущей работе на руководящих и влиятельных постах. Они также нуждаются в надежной и развитой системе внеклассных практик, где будет представлен лучший мировой опыт и где студенты могут учиться лидерству и демонстрировать свои успехи. Чтобы поддерживать свой элитный статус, они должны будут обеспечить набор в университет высочайшего качества, привлекая самых лучших и самых ярких абитуриентов со всего мира. Как заметил Джиллиан Тетт, известный финансовый обозреватель «Таймс», функция сватовства университетов, в частности, для элиты, останется важнейшей, несмотря на распространение обучения онлайн. Наставничество для студентов также будет важным, поскольку студенты все больше ожидают персонализированного взаимодействия во время учебы. Конечно, это потребует больших ресурсов, но иначе не сохранить актуальность и элитарность.
Кроме того, эти университеты могут расширить свое влияние, став основным источником (поставщиком) содержания и учебных программ для других университетов по всему миру. Их влияние может выходить далеко за пределы малой глобальной студенческой элиты, которую они обучают напрямую.
Модель 2. Массовый университет. Воспользовавшись уже разработанным содержанием и адаптируя его для своих собственных студентов, массовые университеты смогут обеспечить хорошее образование для быстро растущего среднего класса, признающего, что среднего образование не достаточно, чтобы получить хорошую работу в будущем и сделать карьеру.
Эти университеты будут использовать преимущественно онлайн или смешанные подходы (при традиционном сотрудничестве с уважаемыми институциями) и работать с сотнями тысяч студентов одновременно. Студенты станут все чаще отмечать лучшее соотношение цены и качества, предлагаемое этими учреждениями по сравнению с университетами среднего и низкого уровня. Разнообразие курсов и возможностей для обучения выйдет далеко за пределы того, что предлагает традиционный колледж, стоящий на кирпичах и цементном растворе. Студенты смогут построить свое обучение в соответствии с их личными интересами и в удобное для них время. Предложения массового университета будут все больше расширяться в область приобретения практических навыков благодаря привлеченным к обучению специалистам из бизнеса и других областей, для которых сотрудничество с университетами будет престижным и позволит завязать контакты с лучшими студентами.
В связи с особенностями отрасли, будет происходить быстрая консолидация онлайн провайдеров вокруг самых сильных игроков. В то же время многие университеты со средним и низким уровнем преподавания придется расформировать или адаптировать, поскольку они становятся неконкурентоспобными.
Некоторые массовые университеты в развитых странах мира вырастут из классических университетов ХХ века - они закроют деревянные, железные и стеклянные двери и переместятся в интернет-пространство, как это происходит сейчас в газетном бизнесе. Другие варианты массовых университетов, создаваемых с нуля, можно найти в развивающихся странах, например - в Бразилии, которая заняла место в авангарде развивающегося онлайн-образования. Некоторые из них станут работать на прибыль, другие нет; одни будут профессионально специализированными, другие более широкими.
Модель 3. Университет-ниша. Конечно, каждой университет-ниша будет отличаться от других, по определению. У классических гуманитарных колледжей в США, таких, как Уильямс, или Оберлина, или Льюиса и Кларка, безусловно, есть будущее - небольшой город, красивый кампус, высококачественное обучение и чувство сообщества. Не так уж много им и требуется, чтобы процветать.
Новый гуманитарный колледж, частный некоммерческий университет в Великобритании, пытается повторить этот опыт в центре Лондона. Плата в нем вдвое выше, чем в государственных университетах (18 000 фунтов по сравнению с 9 000 фунтов), но колледж привлек талантливых преподавателей на постоянную работу и несколько мировых звезд, например, Нила Фергюсона. Он обещает более широкую учебную программу по гуманитарным дисциплинам, которая вмещает значительно большее содержание по сравнению с учебными программами на стандартную степень бакалавра. А еще он обещает «более личный опыт обучения», то есть тесное и персональное взаимодействие с преподавателями и наставниками, которые будут помогать развитию научного, профессионального и личного потенциала студента. Правда, Новый гуманитарный колледж работает всего лишь первый год, и пока рано говорить о результатах. Но это образец именно такого университета-ниши, который может быть успешным.
Другой пример - Университет Минерва, расположенный в Сан-Франциско. Это смелая попытка занять нишу элитарного образования, но в Интернете. Университет старается обеспечить качественное образование от лучших профессоров, причем за половину цены. Студенты университета из семи стран будут получать видеолекции профессоров, а затем обсуждать их вместе с профессорами в режиме онлайн. Целевая аудитория этого университета - высший эшелон студентов из развивающихся стран, которые не могут учиться в элитных учебных заведениях из-за высокой стоимости или проблем с визами.
Модель 4. Локальный университет. Во всем мире есть множество университетов, которые играют главную роль в постоянном обновлении местной или региональной экономики, поскольку они предоставляют возможность для обучения и развития рабочей силы и для прикладных исследований.
Институт управления бизнесом (IOBM) и Институт делового администрирования (IВА) - два примера из Пакистана. Вместе они подготовили профессионалов высочайшего класса, которые сегодня возглавляют ведущие корпорации и компании в Карачи, экономическом центре страны. Их вклад в экономику страны несомненен и будет столь же важным и значимым и в будущем.
Индийские технологические институты (IIT) играют аналогичную роль. Они были созданы в 1961 году для поддержки индийской экономики и, как и прежде, тесно связаны с правительством и с президентом Индии, который принимает участие в их управлении. Хотя работодатели всего мира рассматривают IIT как лучшие инженерные высшие школы, они не считаются элитными учебными заведениями, их почти нет в мировых рейтингах университетов. Отчасти - благодаря локальному характеру этих школ, которые обучают исключительно индийских студентов силами индийских профессоров. Тем не менее никто не сомневается во влиятельности IIT, они остаются одними из наиболее важных и престижных институтов страны.
Возможно, что в будущем большая часть контента и сертификации будет поступать из элитных университетов. Но местные университеты, обучающие студентов и предоставляющие им широкую возможность попрактиковаться на месте, сохранят свою важную функцию. Университеты, которые преподают предметы, требующие личной практики и обучения, также не потеряют значения. Медицинские вузы всегда будут необходимы для подготовки врачей, профессионально-технические училища продолжат обучение техников для промышленности.
Модель 5. Механизм пожизненного обучения. Сейчас сложилась парадоксальная ситуация, когда многие люди реально начинают учиться после университета. Они либо меняют профессию, либо, поступив на работу по специальности, быстро понимают, что знаний и умений, полученных в университете, им недостаточно для практической работы. Начинается бесконечный процесс последипломного образования, переобучения и повышения квалификации. В этом случае возникает крамольный вопрос: а зачем тогда нужно классическое университетское образование, особенно если вы хотите посвятить себя предпринимательству или общественной деятельности? Многие, у кого хватает энергии и целеустремленности, отказываются он колледжей и университетов и погружаются с головой в практическую деятельность, приобретая необходимые знания и навыки во время работы и взаимодействия с наставниками, опытными коллегами и руководителями.
Кто-то из этой когорты добивается выдающихся успехов. И объем их знаний и практических навыков многократно превосходит то, что дает университет. Достаточно вспомнить Ричарда Брэнсона, Стива Джобса и Марка Цукерберга, которые, не имея университетского диплома и какой-либо научной степени, предложили технологии, изменившие мир. Это примеры людей, которые действительно сделали себя сами.
Такая модель образования становится все более популярной. И, быть может, ее необходимо превратить в систему: создать возможности для поиска персональных наставников и менторов, прохождения отдельных коротких курсов в университетах или разнообразных мобильных и коротких курсов, созданных другими организациями. Необходимо будет также создать систему аттестации обучающихся по этой модели, где во главу угла ставились бы не теоретические знания, а умение решать практические проблемы, организаторские и лидерские качества.
Последнее не выглядит утопией, если вспомнить об университетской практике присуждения звания «почетный доктор» за исключительные достижения в самых различных областях, практике, которая насчитывает многие десятилетия и даже столетия. Так почему бы не распространить эту практику на степень бакалавра и магистра и не присуждать эти степени тем, кто без университетского образования достиг больших успехов в разных отраслях человеческой деятельности?
Без сомнения, можно ожидать многочисленных экспериментов с этой моделью. Что-то будет неудачным, что-то вспыхнет и погаснет, что-то укоренится.
Спрос на высшее образование будет продолжать расти. Следующие 50 лет могут стать золотым веком для высшего образования, которое охватит огромное количество людей. Большое разнообразие моделей неизбежно поставит родителей, их детей и правительства перед трудным выбором, как оптимально распределить ресурсы. Но именно в разнообразии моделей и кроется спасение. Спасение от лавины, которая идет.