О жар-ящерицах

Памяти Каприаты Диксона и Виктора Конэла

На море-океане лежит остров Тринидад, а рядом остров Тобаго. На острове Тринидад стоит гора Арипо, в той горе одноименная пещера... Фактически сюжет из сказки. Иван-дурак отправляется на далекий остров, в глубокую пещеру, за драконом, который не изрыгает пламя, но согласно преданиям светится. Или нет, это не дракон. Это жар-ящерица, таинственный люминозавр.

Животное, в которое никто не верит

Много лет тому назад, будучи студентом, я прочитал книгу британского зоолога Айвена Сандерсона «Карибские сокровища» на русском языке. Она произвела на меня сильное впечатление, но больше всего взволновали страницы, посвященные светящейся ящерице.

В природе широко распространено явление биолюминесценции — свечение живых организмов в результате специализированных биохимических реакций. Светлячки — самые известные из биолюминесцентных беспозвоночных. Но единственный представитель рептилий, всерьез претендовавший на способность светиться, — эта ящерица, Proctoporus shrevei. В то время я напрямую занимался проблемами, связанными с биолюминесценцией, и мне это показалось чрезвычайно любопытным. Порывшись в литературе, я обнаружил, что никто из ученых не поверил наблюдению Сандерсона. По сей день в науке бытует мнение, что среди позвоночных животных, стоящих на ступенях эволюции выше рыб — амфибий, рептилий, птиц и млекопитающих, — биолюминесцентных видов нет. В этот же черный список вносят и высшие растения. Мне захотелось поехать туда и проверить все самому. Но я в то время жил в России, и поездка на Тринидад казалась недосягаемой мечтой.

История

Все началось в апреле 1935 года, когда Десмонд Веси-Фицджеральд отловил первый экземпляр этой ящерицы на горе Арипо. Насколько я смог выяснить, этот господин особенно интересовался тринидадскими пчелами. Среди них действительно встречаются интересные экземпляры. Однако он собирал и всех остальных представителей животного мира. Не повезло и самке проктопоруса, неописанного на тот момент вида. Он послал ее ведущему специалисту и куратору рептилий Британского музея Хэмптону Паркеру. Второй экземпляр, молодая особь с оторванным хвостом, был пойман неким Н. Вебером и передан в Гарвардский музей сравнительной зоологии Бенджамину Шреве. Однако через некоторое время, когда последний узнал, что у Паркера уже имеется взрослый экземпляр, более пригодный для описания нового вида, он великодушно передал ему свой. В благодарность Паркер назвал его именем вид, описанный на основании этих двух экземпляров.

Что в имени тебе моем?

У загадочного существа Proctoporus shrevei очень смешное имя. Видовое название вполне пристойно — в честь Бенджамина Шреве. А вот с родовым именем получилось нехорошо: procto означает «анус», а porus — «пора, отверстие». Так что по-русски люминозавра можно смело называть «поподыром», а по-английски совсем неприлично: ass hole. Вот такими веселыми и находчивыми бывают зоологи при выборе имен. (Вряд ли проктопорусы чем-то не понравились ученым, родовое имя, скорее всего, связано с порами особых желез, выделяющих пахучий секрет для привлечения партнеров и мечения территории. Правда, они есть и у многих других семейств ящериц. — Примеч. ред.) Сейчас проктопоруса Шреве переименовали в Riama shrevei.

В марте-апреле 1937 года британский зоолог Айвен Т. Сандерсон прибыл на Тринидад с женой Альмой. Он приплыл на судне вместе со своим автомобилем. От Порт-оф- Спейн доехал докуда смог, а там нанял Каприату Диксона, жителя близлежащей деревни Арипо. Погрузив на осликов снаряжение, ловушки для животных и прочее зоологическое оборудование, они двинулись к вершине горы Арипо. Там некоторое расстояние они были вынуждены преодолеть, таща все свое на себе. И встали они лагерем в довольно труднодоступном районе неподалеку от пещеры Арипо. Вернее, Каприата построил этот лагерь для Сандерсона заранее. Он даже посадил там апельсиновое дерево — теперь оно стало местной достопримечательностью и надежным ориентиром. И начались тяжелые зоологические будни.

Великий охотник и следопыт Цезарь Валентайн у легендарного апельсинового дерева, посаженного Каприатой Диксоном в 1937 году

Обычно Сандерсон выходил на охоту вместе с Диксоном. Они собирали все, что шевелилось и не могло от них убежать. Три недели прошли как один миг. Все это хорошо и довольно интересно описано в его книге, не буду ее здесь пересказывать. Остановлюсь лишь на следующем моменте: Сандерсон писал, что поймал в некой маленькой известковой пещере самца Proctoporus shrevei, который на момент поимки и некоторое время после был способен излучать свет.

Тут я сделаю небольшое отступление. Характерная черта полового диморфизма у этих ящериц: у взрослых самцов на правом и левом боку есть ряд из восьми-девяти так называемых ocelli (ocellus — лат. глазок, множественное число ocelli). В центре каждого — одна чешуйка белого цвета (или две, как видно на фото). У самок P. shrevei эти образования отсутствуют. В зарубежной литературе бытует мнение, что у молодых особей их тоже нет. Но это не так: у молодых самцов они есть, только очень маленькие. Такое ошибочное мнение возникло вследствие того, что, по моим скромным оценкам, этих ящериц в зоологических музеях не более двадцати. Из них десять было поймано лично Сандерсоном. А например, американский герпетолог Джон Мерфи, который изучал амфибий и рептилий Тринидада и Тобаго 12 лет (и написал замечательную монографию о них), смог отловить только две молодые особи этого вида. Хотя справедливости ради надо отметить, что он их никогда специально и не искал.

Proctoporus shrevei собственной персоной

Айвен Сандерсон содержал ту самую светящуюся ящерицу некоторое время в специальной коробке, и, как он утверждал в книге, она светилась в ответ на раздражения лучом фонарика и свист. Потом она благополучно умерла, была зафиксирована в формалине и переправлена Паркеру без каких-либо указаний на ее необычные особенности. После этого Сандерсон уехал в другую экспедицию в Западную Африку и встретился с Паркером в Лондоне только через год.

В Тринидад к люминозавру

Через несколько лет после знакомства с книгой Сандерсона я оказался в США. Казалось, ненадолго. Лаборантка Катя плакала, когда нашу лабораторию закрыли и вручили нам прощальные письма — как их там называют, Dear John letters. (Dear John — начало письма условной девушки бойфренду в армию с сообщением о разрыве отношений.) Катю, как говорится, пробило, и она за пятнадцать минут рассказала мне и всю свою долгую трудовую жизнь, и что потерять работу в США так же легко, как щелкнуть пальцами. Меня же заботили совершенно другие проблемы. Надо было получить визу государства Тринидад и Тобаго. Для этого я посылал свой паспорт в их посольство в Вашингтоне. Надо было съезжать с насиженного места. Надо было покупать билет. Надо было найти кого-нибудь на Тринидаде, кто помог бы мне в поисках. (И такой человек нашелся — Кортни Рукс.) Надо было купить фотоаппарат. В прошлом веке они были еще пленочными, и я покупал пленку с максимальной чувствительностью — 6400 единиц. А также макрообъектив и тросик для shake-free photography. И тяжелый походный штатив.

Безработный, я бродил по даунтауну Лос-Анджелеса и вспоминал строки Горького о городе желтого дьявола. Вспоминал, что говорилось в школьном учебнике истории про неуверенность граждан империалистического мира в завтрашнем дне. Негры-бомжи предлагали мне купить краденые золотые цепочки или просто клянчили мелочь. Мне нравился даунтаун ЛА из-за его суровой монументальности. Он напоминал мне главное здание МГУ. Я приходил туда зарядиться силой гранитного перфекционизма. У меня не было работы, но были сбережения в пару тысяч долларов, и я собирался осуществить свою золотую мечту — увидеть настоящие тропические джунгли и свечение люминозавра.

Исследование

Когда Сандерсон вернулся в Лондон из Западной Африки и встретился с Паркером, он чуть ли не закричал: «Я знаю, вы хотите меня спросить, не светящаяся ли эта ящерица!» И он угадал. Когда Паркер получил тот самый экземпляр P. shrevei, он обратил внимание на «фотофоры» — те самые глазки на боках ящерицы, свечение которых видел Сандерсон. Я не знаю почему. Как утверждал сам Паркер в своей статье, из-за их необычной полупрозрачности. Вполне возможно, что они становятся прозрачными после пребывания в растворе формалина — я не обнаружил ничего полупрозрачного в фотофорах живого самца P. shrevei. Так или иначе, Паркер провел гистологическое исследование этих органов. Он вырезал один фотофор с левого бока и получил более-менее сносные срезы, если принять во внимание, что исходно образец для этого не предназначался. Сам Паркер сетовал по этому поводу, выразив пожелание получить материал, зафиксированный должным образом. На срезах отчетливо видна губчатая ткань в центре органа, которая и придает ему белую окраску. Она окружена кольцом из темных чешуек, содержащих меланин. Эпидермис в центре фотофора истончен по сравнению с остальными чешуйками. Паркер не увидел, чтобы к этому губчатому сосочку подходили нервы или кровеносные сосуды. Это плохо согласовывалось с наблюдениями Сандерсона, который указывал, что животное каким-то образом управляло свечением.

В своей статье осторожный Паркер не утверждал, что данные органы имеют прямое отношение к излучению света. Он предположил, что это всего лишь светоотражающий орган. Примечательно, что некоторые другие виды проктопорусов тоже имеют отражающие свет ocelli.

Первая попытка

Я прилетел на Тринидад в декабре совершенно измученным. Это был странный маршрут, с двумя остановками на Карибских островах. Накануне студент-стоматолог вырвал мне зуб и занес инфекцию. Я пил антибиотики и обезболивающие. Помню кисловатый пьянящий запах тропиков, когда выходишь из самолета, — запах углекислого газа, которого в тропиках больше, чем в наших широтах. Ты вступаешь в плотный горячий воздух, пропитанный чужими, неведомыми запахами, он охватывает тебя, обнимает со всех сторон теплыми руками. Добро пожаловать в тропики, биолог, ты так долго об этом мечтал.

Меня встретил в аэропорту Кортни Рукс и отвез в домик его мамы. Была поздняя ночь. Я рухнул в кровать. Надрывались цикады и сверчки. Внезапно я увидел светлячков прямо в комнате — они летали и светились вспышками зеленоватого света. Я уснул со счастливой мыслью: «Все-таки я это сделал!»

Кортни познакомил меня с Виктором Конэлом — ботаником и биохимиком, который всю жизнь работал над защитой плантаций какао от болезней и вредителей, а также оптимизировал процессы ферментации какао. Виктор был очень заинтересован этим проектом и получал разрешения на отлов проктопорусов в специальной бюрократической организации — Wildlife Section Forestry Division. Одно из этих разрешений до сих пор хранится в моем архиве.

Виктор Конэл и автор. Весна 2000 года

У Кортни есть свой участок с домиком на Парайя-Спрингз. У домика едет крыша в прямом смысле этого слова. Это древнее строение использовалось для сушки какао: в солнечные дни крышу сдвигали по специальным рельсам, в дождливые можно было оперативно спасти ценный продукт от намокания.

Виктор и Кортни не смогли найти тропинку от деревни Арипо до пещеры Арипо. У них было описание маршрута, но оно им не сильно помогло. В этих диких джунглях все растет сумасшедшими темпами. Им пришлось обратиться к местному специалисту из деревни — Вайтмену. Деревенские жители регулярно посещают буш с гастрономическими целями, браконьерят там. Крупных животных на Тринидаде нет, лишь мелкие оленьки и кабанчики, на которых охотится не менее мелкий оцелот.

Вайтмен был одним из немногих белых людей в деревне Арипо, за что и получил это прозвище. С удивлением он смотрел на то место, где мы несколькими днями ранее пытались пробиться через джунгли в соответствии с книжными знаниями. А затем показал нам изящный обход того места.

Вайтмен довел меня до пещеры Сохо. Как добраться до пещеры Арипо, он сам не знал.

В мою первую поездку на Тринидад в 1998 году я не нашел светящихся ящериц. Это была просто разведка местности. Еще в США в энтомологическом магазине BioQuip я купил сачок, морилку и расправилку, и когда мы шли ловить ящериц, попутно ловил бабочек. Самые красивые там были морфы Пелеида. На Тринидаде обитает особый их подвид — Morpho peleides insularis. Стремительными голубыми молниями они мчались вдоль тропинок в джунглях, и поймать их было очень непросто. Но я все-таки отловил несколько экземпляров.

География

Тринидад находится в Вест-Индии, по соседству с Венесуэлой. Это самый южный из карибских островов. Proctoporus shrevei — тринидадский эндемик: обитает только на Тринидаде и только в северном горном массиве, в окрестностях гор Арипо и Эль-Тукуче. Эти ящерицы живут в условиях высокогорья и обычно не встречаются ниже 300 м над уровнем моря.

Самая далекая страна, о которой знают тринидадцы, — Германия. Поэтому любого белого иностранца на Тринидаде принимают за немца. Прямое сообщение есть только с упомянутой Германией, Нидерландами, Великобританией, США, Канадой. От международного аэропорта на такси можно добраться до деревеньки Арипо. Там я останавливался в коттедже Арипо — это что-то вроде гестхауса. А уж оттуда до пещеры Арипо рукой подать — всего 10—15 километров по джунглям. Передвигаться по джунглям можно только по охотничьим тропинкам.

Я пережидаю тропический ливень в маленькой пещерке в районе пещеры Сохо

Кроме пещеры Арипо, в этом районе есть еще пещера Сохо. Но проктопорусы в ней не живут, там слишком сухо для инкубации их яиц: в сухой сезон относительная влажность «всего» 80%. Зато это красивая известковая пещера, со сталактитами и сталагмитами. В этом районе есть еще несколько пещер, до сих пор неизвестных науке. Достоверно известно о так называемой «сухой пещере». Ее посещал Сандерсон с Каприатой. Они обнаружили там стоянку индейцев доколумбовой эпохи и несколько человеческих костей. В остальные пещеры обычно впадают ручьи, в том числе и в пещеру Арипо, поэтому не рекомендуется заходить в них во время сильных дождей — запросто можно утонуть. Уровень воды повышается буквально на глазах, и ручей становится бурлящим и клокочущим потоком.

Биология

Представители вида Proctoporus shrevei — чрезвычайно скрытные животные. Они в буквальном смысле слова живут в камне. Потому у них и относительно короткие лапки, чтобы они могли развернуться в узких пещерках. Эти ящерицы — дневные, а биолюминесцентных видов среди дневных животных нет. Однако живут они в темных местах. На горе Эль-Тукуче даже в солнечный день под пологом леса довольно темно, и проктопорусы Шреве встречаются прямо в листовом опаде вдоль единственной тропы, ведущей к вершине. Они довольно медлительны (лапки-то короткие), и легко ловятся, конечно, если вам посчастливится их увидеть вдали от естественных укрытий — нагромождений камней, норок и пещерок. Будучи потревоженными, они заползают туда, и извлечь их непросто. Диаметр тела ящериц примерно7—9 мм, а диаметр некоторых пещерок лишь чуть больше. В руках человека проктопорусы извиваются всем телом наподобие винта Архимеда, и довольно сильно — иногда им удается удрать от незадачливого натуралиста. Молодых особей можно встретить вдоль ручьев, где они имеют обыкновение прятаться под камнями. Взрослые самки откладывают за раз по два продолговатых яйца, размером примерно 1 на 0,5 см. Они всегда склеиваются друг с другом. При выклеве молодь прогрызает в пергаментной оболочке яиц аккуратные отверстия. У проктопорусов коллективные места откладки яиц. Нам посчастливилось обнаружить одно. Я насчитал в маленькой каверне 86 оболочек яиц, заполнявших ее буквально целиком, плюс две пары нормально развивающихся яиц, среди которых один зародыш почему-то потерпел неудачу в эмбриональном развитии. Его собрат по кладке успешно проклюнулся, а этому не повезло, хотя оставалось совсем немного. Кстати, Сандерсон тоже нашел яйца проктопорусов в пещере, где поймал «светящуюся» ящерицу.

Проктопорусы живут в горах, где обычно сравнительно прохладно, и поэтому не переносят высокие температуры. При тридцатиградусной жаре они быстро умирают от теплового шока. В пещере Арипо обычно стопроцентная влажность и постоянно +20^оС.

Кино и жизнь

В одно прекрасное калифорнийское утро очень рано меня разбудил звонок из Великобритании. Это была некая Алиса, и она звонила, словно позабыв о разнице во времени. Она собирала материалы для новой передачи Марка О'Шеа. На тот момент я еще был уверен, что эти ящерицы светятся. Марк О'Шеа — довольно знаменитый британский герпетолог и тележурналист. Очередной выпуск его передачи был посвящен светящейся ящерице. Помню, с каким нетерпением я ждал выхода этой передачи на Animal Planet, даже записал ее на видеокассету. Цезарь поймал им самца проктопоруса фактически в последний день съемок, и скажем, забегая вперед, — он, естественно, не светился, а всего лишь отражал свет. К сожалению, англичане обманули Цезаря и не заплатили обещанной премии за уникальное животное.

Я встретился с Каприатой Диксоном — тем самым Каприатой, проводником Сандерсона, — в его доме. Если, конечно, его хижину можно назвать домом. Пол прогибался под моей тяжестью, я боялся, что он провалится. Накануне я смотрел интервью британской съемочной группы с ним и теперь понял, почему они его снимали не дома, а он выглядывал из-за калиточки, стоя на пороге своего жилища. Каприата был раздосадован тем, что Алиса заплатила ему всего 20 долларов за уникальное интервью, в то время как он рассчитывал на пару тысяч, — оставила купюру и ушла по-английски, не попрощавшись. Он рассказал мне, что Сандерсон в основном сидел в лагере, никуда не ходил гулять, ни с какими бушмейстерами не сражался. Помню его искреннее удивление, когда я пересказал ему тот пассаж из книги. Сандерсон прислал ему книгу в подарок, но Каприата вряд ли ее читал. У меня вообще возникло подозрение, что он не умел читать. Большую часть работы по сбору животных провел Каприата. Потом он всю жизнь проработал грузчиком в порту. Каприата и Цезарь долго возмущенно перемывали кости англичанам: обоим было что сказать.

Каприата Диксон и автор. Весна 2000 года

Тринидадцы забавно коверкают английский язык. Так, фильм у них «флим». Мачете они называют «катлас», а фонарик — «торч», то есть факелом.

Поймали!

Для второй поездки на Тринидад весной 2000 года мне пришлось брать кредит в Credit Union. Я сразу поехал в деревню Арипо, и местные охотники повели меня к пещере Арипо. У меня было два тропических гамака. В одном спал я, в другом - мистер Цезарь Валентайн. На самом деле у него другое имя, никто не знает какое. Тринидадцы скрывают свои истинные имена, опасаясь колдовства. Проводник в джунглях на Тринидаде нужен не только для того, чтобы найти пещеру, — он наметанным глазом высматривает бушмейстеров, вылезающих на тропинки погреться на солнышке. Это живые мины. Их камуфляж идеально подобран под цвет опавшей листвы, городскому жителю невозможно их увидеть. Мой проводник убивал их ударом мачете плашмя. Бушмейстеров тут называют Mapepire zanana, а их латинское название — Lachesis muta muta. Эти змеи — самые опасные на Тринидаде, о силе их яда ходят легенды.

Спокойно я наблюдал за попытками Цезаря попасть камнями в двухметрового бушмейстера, поджидавшего нас на тропинке. Потом я убедил его оставить змею в покое и продолжить движение. Есть у бушмейстеров такая особенность поведения — если, переползая тропу, они чувствуют запах млекопитающих, то остаются в засаде, ждут, когда эти млекопитающие, возможно, пойдут обратно и ими можно будет полакомиться. Они не знают, что это люди, — наверное, думают, это крыса или агути. Когда Цезарь обнаружил, что проходит мимо огромной, смертельно ядовитой змеи, он сделал огромный прыжок без разбега метра на два.

Бушмейстер

На подходе к пещере меня напугали громкие злобные крики гуахаро, птиц из отряда козодоеобразных, именуемых еще жиряками. На них, собственно, и приходят смотреть в этой пещере. Два пера этих птиц до сих пор хранятся у меня.

Мы встали лагерем прямо на ручье, впадавшем в пещеру Арипо. Как потом выяснилось, совершенно напрасно. Когда стемнело, жиряки стали вылетать из пещеры на ночную кормежку. Поскольку они используют эхолокацию для ориентирования, то вначале мы полночи слушали их дикие вопли, когда они улетали, а потом, вторую половину ночи, — когда они возвращались. Возвращались они сытыми и довольными, и я слышал, как звонко шлепали их погадки по крыше моего тропического гамака. Поэтому Сандерсон и Каприата стояли лагерем в более тихом и спокойном месте. К тому же я дико замерз ночью. Это звучит смешно, но при стопроцентной влажности и +16^оС очень холодно.

Цезарь Валентайн — прирожденный охотник. Он видит следы ящериц на глине. В одну из вылазок он поймал мне столь вожделенного самца светящейся ящерицы. Я заметил этого самца, а Цезарь смог его выковырять палочками из пещерки. После тщательного изучения я понял, что он не светится. Я привез его показать Каприате, и он заявил, что никогда раньше не видел такой ящерицы. В интервью с англичанами он говорил о ящерице другого вида.

Хозяин коттеджа Арипо на прощание накормил меня тушеным опоссумом. Внезапно среди тропической ночи грянул ружейный выстрел — это он подстрелил самку с детенышами. Детенышей посадили в клетку и стали откармливать бананами на мясо, а их мамашу разделали и вкусно приготовили.

Заключение

Очень многие герпетологи пытались увидеть свечение этих ящериц. Но не открылась им Хозяйка Медной горы. Раздосадованные неудачами, они писали опровержения. Джулиан Кенни ловил проктопорусов на горе Эль-Тукуче и содержал их дома, в ванной, так как они любят повышенную влажность. Он колол им адреналин в надежде таким способом стимулировать свечение. Другие пытались повторить подвиг Сандерсона на родственных видах, обитающих в Венесуэле, Боливии, Эквадоре и Перу. Тоже безрезультатно.

На запрос в Британский музей о находке Сандерсона Виктору Конэлу пришел следующий ответ от Колина Макгарти: «Было получено 10 экземпляров и 4 непронумерованных яйца. Не у всех экземпляров определен пол и не было исследовано содержимое желудков. Четко установлены следующие даты сбора образцов: 18, 20 и 27 марта 1937 года». Возникает закономерный вопрос: сколько взрослых самцов собрал Сандерсон и почему светился только один?

Трудно сказать, насколько точными были свидетельства Сандерсона. Позднее он утверждал, что видел живых динозавра и птерозавра в Западной Африке, куда поехал после Тринидада. С другой стороны, будучи на Тринидаде, он отловил единственный экземпляр змеи Leptophis riveti. Этот вид был описан как встречающийся только в Панаме и Колумбии, так что многие герпетологи тактично решили, что этот образец был ошибочно помечен как тринидадский. И лишь через 50 лет после экспедиции Сандерсона на Тринидаде были отловлены еще два экземпляра.

Так светятся эти ящерицы или нет? Исходя из моих исследований — нет, не светятся. Никакой самостоятельной люминесценции, ни при каких условиях, а при облучении световых органов ультрафиолетовым светом не видно никакой флуоресценции. (Флуоресценция — признак, обычно сцепленный с люминесценцией, так как все люциферины флуоресцируют.) Лишь когда световой луч от фонарика светит на тело самца проктопоруса под определенным углом, световые органы очень даже заметно отражают свет, и он мне показался зеленоватым. Если светить проктопорусу фонариком на животик, то все его тело становится одним большим световодом, хорошо отражают свет барабанные перепонки и ocelli.

Допустим, что Сандерсон в самом деле видел другое свечение проктопоруса, похожее на люминесценцию, а не на отражение. У меня есть единственное объяснение: возможно, тот самый легендарный экземпляр ящерицы съел личинку светляка, а может быть, и взрослое насекомое (содержимое желудков, как помнит читатель, исследовано не было). Свечение поглощенной жертвы было видно сквозь ocelli, причем тело выполняло роль световода. Подобные случаи описаны для жаб и квакш. Однако известно, что светляки ядовиты для ящериц, так как содержат токсины стероидной природы под названием люцибуфагины. Может быть, по этой причине он и умер — просто отравился. Сандерсон же принял желаемое за действительное, а возможно, и приукрасил наблюдения или прямо приврал.

Было еще одно историческое сообщение о светящейся ящерице — пятнистом эублефаре Eublepharis macularius. Я прочитал о нем в многотомной энциклопедии «Жизнь животных». Чтобы узнать подробности, написал Илье Сергеевичу Даревскому, крупнейшему отечественному герпетологу. Он позвонил мне и сказал, что это сообщение тоже было ложным. На самом деле это была инфекция светящимися бактериями, в норме эублефары не светятся.

Несколько лет после этих поездок я получал письма от Виктора Конэла и сам писал ему. Они были напечатаны на печатной машинке на голубых почтовых бланках. Он свято верил, что Сандерсон не лгал, и продолжал искать ту самую красивую известковую пещерку, в которой тот поймал того самого люминозавра. И в последнем письме, которое было уже электронным, он с гордостью сообщил мне, что пещерку наконец-то нашли. Она находится в 70 метрах к востоку от апельсинового дерева Каприаты Диксона.

Пение мифической жар-птицы способно исцелять больных и возвращать зрение слепым. Поиски мифически светящегося люминозавра дало мне прозрение и понимание того, как устроен этот мир.

Литература

Айвен Т. Сандерсон. Карибские сокровища. М.: Мысль. 1991

Knight, C. Michael; Gutzke, William, H.N.; Quesnel, Victor, C. Shedding light on the luminous lizard Proctoporus shrevei of Trinidad: A brief natural history. Carribean Journal of Science. 2004, 40 (3), 422—426.

Murphy, J.C. Glow in the Dark Lizard? Reptiles Magazine. 1996, 4, 32—48.

Parker, H.W. Luminous Organs in Lizards. Journal of the Linnean Society London, Zoology. 1939, 40, 658—660.

Roth, C.H., Gans, C. The Luminous Organs of Proctoporus (Sauria, Reptilia) — A Revaluation. Breviora. 1960 125: 1—12.