Нанофантастика

Реми стиснул зубы. Пусть Поль и обошел его на последнем круге, все равно он бухгалтер, а не гонщик. Ну да, несколько лет в одной команде, но что еще скажешь о здоровенном бугае, который предпочтет отстать, только бы не оказаться в общей свалке, а вписываясь в повороты, отмеряет риск как на аптечных весах. И ведь не смерти больше всего боится, а бо-бо. Или того, что счет в банке похудеет...

Михаил Антонович Красовский в Бога не верил. Сказывались советское (ввиду среднего возраста) воспитание и занятия фундаментальной наукой. Впрочем, в последнее время свою позицию он смягчил и формулировал свой взгляд на эту тонкую материю следующим образом: «Строгое доказательство существования Бога отсутствует...

— Раз... два... три! Тянем, тянем-потянем! дружно! И отпускаем! — хрипел Лосев в микрофон. — Молодцы! Дышим!
Процесс раскрутки шел полным ходом. Народ в едином порыве тянул канаты, увязанные в единую сложную сеть,которая сходилась в центре скалы. Не меньше часа каждый день, по земным часам если считать. На этой долбаной планете ход времени отмечать можно только по приборам...

Новички никогда не возьмутся за такую работу, потому что полет к нейтронной звезде станет для них путешествием в один конец. Опытные пилоты тоже откажутся — они же не сумасшедшие. Старики всегда знают цену своим услугам и попусту не рискуют...

Инспектор Климов сочувственно смотрел на Скляра. Кто-то удивится: человек отправил неизвестно куда звездолет с сотней пассажиров, как можно ему сочувствовать? Но уж очень измученным и напуганным выглядел Скляр. В сущности, программист не слишком виноват. Вирус съел весь софт гипернавигатора «Виверры», Скляр поставил другой, вирусоустойчивый, но в нем не хватало подпрограммы курсопрокладчика, пришлось писать ее вручную...

Считывающее устройство тихонько звякнуло, когда шершавый бок кожаного портфеля коснулся сканера. Электронная карточка пропуска, лежавшего где-то на самом дне раздутой утробы, среди отчетов и смет, позволила повернуть тугую вертушку и пройти на территорию. Один — два — три — четыре...

— Подумаешь, день рожденья!
— Тоже мне, повод! Я молчал.
Я знал, что они завидуют. Каждый мой день рожденья папа приезжал в Детский Сад и дарил мне подарок. Я гордился этим и часто хвастался перед другими детьми.
Но сегодня папа почему-то задерживался...

— А, Юн. — Командир эскадрильи перехватил меня у ангара.— Ты-то мне и нужен.
Не было печали. Но начальство положено слушать молча.
— Надо выступить перед аудиторией. Сказать речь. Это дети, Юн. Дети колонистов-транзитников, ждущих рейса на Аркадию. А ведь Аркадию открыл именно ты. И не отказывайся! Я им уже пообещал...

На проходной я положил руки на сканер. Охранник посмотрел в свой монитор, добродушно спросил:
— Выносим секретные документы?
— Я нечаянно, — улыбнулся я. — Что там у меня, опять исходники «Микродеска»?
Когда работаешь программистом, к концу дня часть кода неизбежно прилипает к рукам...

Пиратский катер «Йохохо» резво подвалил к небольшому транспорту и чмокнул его бок стыковочным рукавом. Абордажный отряд во главе с атаманшей Мешковой мигом переправился к самому люку. Леша-Бройлер достал кулхацкера, завел его на три оборота и запустил под панель копаться в проводах да схемах. Транспорт такой системы вряд ли имел сложный замок, кулхацкер справится минут за пять. Скучающая Мешкова подмигнула товарищам...

Все началось с того, что в нашу старую девятиэтажку пришли электрики и стали ремонтировать лифт. И чего его ремонтировать? Работал, между прочим, нормально. Ну, застревал между первым и вторым этажами, так это не смертельно. Ну, кнопки на нем все расплавленные, так это везде так. Ну, запах стоял неприятный, так за всеми не углядишь. А в остальном лифт как лифт, ничего особенного, весь в надписях, прямо хоть на выставку граффити его...

Кто два года назад думал, что пробки на московских улицах — хуже некуда, сильно ошибался. Есть куда, оказалось. Раньше, постояв несколько часов на одном месте, можно было доехать наконец до работы. Или повернуть к дому, смотря по тому, в какое время суток это случилось. Теперь — нет. Если уж один из броников заснул, то это до утра как минимум...

Постучали в дверь, и вошел хмурый с похмелья слесарь Демьяныч — принес прозрачную коробочку, в которой побрякивало что-то маленькое, с фасолину, желтовато-серое.
— Что это? — спросил Сергей.
— Зуб, — ответил Демьяныч. — Ляшко передал. Он только с раскопок, его шеф сразу вызвал, а ему не терпится, чтобы вы реконструировали...

Тот-Который-Сидит-В-Пруду размышляет о глупости людей. Они совсем не умеют задавать вопросы, не знают, о чем и как следует спрашивать. И ответов не слушают и не понимают. Но Тот-Который-Знает-Все готов ответить на любой вопрос, который прозвучит. Не более и не менее. Таковы правила...

Меерович любил свой кабинет. Кроме стола с экраном, заваленного распечатками статей, проектами в ветхих папках, листочками с расчетами и полузасохшими ручками; кроме пары шкафов с журналами и книгами, от университетских учебников (еще на русском) до последних монографий — тяжелых, блестящих; кроме старомодной тяги в углу, которой уж лет десять никто не пользовался, с тех самых пор, как построили новый лабораторный корпус на авеню Бенджамина Франклина, — был еще один предмет, который Меерович любил почему-то нежнее всего...

Подготовка к экспедиции завершилась, и я получил короткий отпуск. Еще на подлете к Москве я решил взять аэротакси, чтобы быстрее добраться на противоположную окраину, где жила моя семья. Вскоре я усаживался в кресло маленького прозрачного автожира, который без лишней скромности назывался «Кондор». Пилоту на вид не было и сорока. Лицо загорелое, брови черные, а волосы почти совсем седые..