Фантастика

— Изволите шутить, мистер Мерфи? — рявкнул директор. — Как это может быть — судно испарилось, а груз цел?

Фил Мерфи вздрогнул, волосы затрепетали.

— В поясе Койпера, сэр, обычное дело. Там не строят из металла, это выйдет чересчур дорого. Вот как они поступают, сэр: заливают груз льдом и примораживают двигатель. Выходит такая одноразовая конструкция, называется «snegurka».

— Значит, груз можно спасти?

— Да, сэр. Но боюсь, спасение себя не окупит. Груз разметало взрывом, да и вряд ли везли что-то ценное. Это же пояс Койпера, задворки цивилизации...

 >>

Итак, если ПЧ — это старый друг детства... то железную дорогу он, конечно, мог купить и внукам: небось уже большой дядя, если не закоренелый холостяк, как я. А я? Я сам себе: было время — покупал новейшие детские конструкторы с позитроникой, собирал и счастлив был, а ведь возраст не детский...

Но, черт возьми, почему тогда «приезжай»? Столько лет ни слуху ни духу, а тут вдруг купил какой-то конструктор и тратит бешеные деньги, чтобы послать мне телеграмму?  >>

Шивон ошиблась. Голос канадки она услышала, когда «Гринберг» возвращался с Зены-2 — в записи связиста, поймавшего «мэйдей». Потом голос умолк, и остался только вонзающийся в уши сигнал бедствия.

В конференц-зале «Гринберга» их собралось шестеро: капитан, связист, Брейтуэйт, Марша Форман и они с Лораном — как старшие специалисты. Для проформы, думала Шивон. Вряд ли кто-то на самом деле собирается с ними советоваться. Лингвистов и на первую палубу обычно не пускали, место им на учебном ярусе и в пассажирских боксах.

Капитан бы и у Брейтуэйта мнения не спрашивал, будь его воля.

— Мы исследовательский корабль, — говорил ответственный за миссию. — Не патруль и не медики.

— Это сигнал бедствия, полковник Брейтуэйт. Вы забыли законы Дальнолета?

 >>

Навигатор! Раньше их в машину покупали отдельно. Совершенно была волшебная вещь. На маленьком экране навигатор показывал карту, на ней мультипликационная машинка отмечала, где ты находишься. Из динамиков женщина с приятным голосом советовала: «Через четверть мили поверните направо... Через полторы мили поверните налево». А если водитель проскакивал поворот, спокойно сообщала: «Смена маршрута», — и никогда не сердилась.  >>

С утра пораньше, как всегда, Блерте выгоняла стадо. Старуха гусыня ежилась и махала крыльями, накликая дождь, гусята и молодые гусочки спешили за гусаком, а тот шел, важно помахивая кошельком, и косился на Блерте. Богатые это были гуси, мясистые, каждый носил в кошельке золотую монету. Так приговаривала бабушка, и в детстве Блерте один раз пробовала эту монету нащупать.   >>

Аркадию снился дурной сон. В этом сне он погружался в колодец, протопленный невиданной силой в ледяном панцире Снега-II. Он хотел всплыть к расплесканному небу, но отрицательная плавучесть властно тянула вниз. Изо рта выпорхнули стеклянные пузырьки воздуха, и, пересилив приступ паники, Аркадий понял, что может не дышать. Он вытянул руки и сделал несколько резких гребков вниз, силясь разглядеть — что там, на дне колодца?

 >>

В конце концов, мы и вправду, в некотором смысле, уничтожили их мир. Хотя воевали вовсе не с ними. Если на то пошло, мы даже не знали об их существовании. Мы воевали с их хозяевами — в биологическом смысле этого термина, разумеется.  >>

Божественные звуки Пятой сонаты наполняют комнату и, вырываясь в открытое окно, плывут над безбрежной темной водой. Кресло-качалка поскрипывает, внося слабый диссонанс в музыку Бетховена. Но это не страшно. Я уже привык и менять ничего не собираюсь. Ни Бетховена, ни кресло, ни холод от «бенелли» двенадцатого калибра в правой руке. Охотничье ружье, заряженное патронами с картечью, удобно лежит на подлокотнике и качается вместе со мной.

 >>

На переход собираться нужно совсем молча, чтоб ни мыслишки единой! Не то учуют палы, нагонят, раздерут на лыко. Маленькие, а злые. Хорошо, если ёлы прибегут на шум — отобьют. Ёлы большие и сильные, палы их побаиваются. А если не успеют ёлы или не услышат, могут палы и насмерть задрать. Так у них заведено — чтоб другие не повадились. Чтоб. Или от обиды, что сами маленькие, — кто знает?  >>

Говорят, что на нерест птиба отправляется, когда стукнет ей ровно сотня. Отяжелевшая, не спеша плывет она вдоль берега, и, если какому смельчаку достанет ловкости, можно забросить кошку-крюк, зацепиться за плавник, подтянуть лодку и взобраться на спину. Затем птиба взлетит, поднимется ввысь и примется резать облака...

 >>