Фантастика

— Давай-ка еще раз, Падж, — устало сказал Клыков. — Все по порядку.
— Он позвал меня на улице, когда я ехал мимо. Я остановился, спросил: что надо? Он сказал: зайдем в дом. Я вылез из повозки, зашел. Он сказал: все тафидяне — уроды. Я разозлился и его ударил. Вазой. Там ваза была у него на тумбочке. Он упал и умер. Я испугался, побежал на улицу к повозке. Меня заметил стражник, окликнул, но я не стал останавливаться. Залез в повозку и поехал очень быстро.
— И все?
— И все.
 >>

— Я люблю тебя, — сказал Джек. фантастика Ирра подняла высокие брови. Радужка у нее была лиловая, а белка совсем не было видно. Как у лошади.
— Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой всегда. Ты понимаешь?
Ирра склонила голову к плечу, прислушиваясь. Джек испугался, не сказал ли он ей случайно что-нибудь оскорбительное. Или какую-нибудь глупость вроде «ваша усталая туфля урчит». Он до сих пор не был уверен в своем произношении. Ирра говорила на всеобщем, но ему почему-то казалось, что она не принимает «звездную латынь» всерьез.
— Никто не может ни с кем быть всегда, — ответила она.
— Почему?!
Ирра засмеялась. Меж оливковых губ блеснули белые
зубы.
— Ты такой алчере. Ирр-иала-алчере.  >>

Год 1791. Двадцать первого ноября, в глухую ночь, падучая звезда прочертила рыжую стрелу и скатилась в снежно-черный студень речки Смоленки. Феклист со страхом оглянулся и громче затарабанил в дверь. Провернулся ключ, дверь приоткрылась.
— Ты? Что за переполох?
— Матушка Анна Евдокимовна просят спешно. Барин кончаются.
Берг-гауптман Андрей Дерябин вздрогнул:
— Как чувствовал, спать не ложился... Войди. — И наскоро стал одеваться.

 >>

Пустое купе, на столике перед окном бутылка минералки, упаковка печенья и красочный буклет, за окном — перрон. Входит Долгв — красивый мужчина в строгом деловом костюме, с кейсом. Кейс Долгов кладет на верхнюю полку, сам садится к окну, берет со стола буклет и начинает его изучать. На руке крупным планом — перстень с камнем.Почти сразу за ним заходит растрепанный полнеющий мужчина во фраке и в бабочке, с ворохом цветов в руках. Это Елькин.

 >>

В кают-компании землян албрийского звездолета «Лохматый» из восьми лежаков были заняты шесть. В первом возлежал Клиффлом — губернатор Планетоида Магнус. По левую руку от губернатора располагалась его супруга, госпожа Урсунелла. По правую руку лежал сын губернатора, генералиссимус Авессалом, или попросту Авви. Два лежака рядом с Авви занимали его невеста Молли и отец Молли — господин Со. И отдельно, отгороженный от общества двумя пустыми лежаками, находился вор, мошенник и бунтовщик Чемиз Орт, бывший глава корпорации «Чорт, Дедушка и Кукла».  

 >>

Леша Балестин был гениальным ребенком. Так считали не только его родители, обе бабушки и дедушка, папин папа. Об этом шептались воспитательницы в садике, это был вынужден признать не один детский психолог, и, возможно, именно это имел в виду друг семьи, знаменитый писатель Николай Нуар, когда, послушав Лешу, крякнул и процитировал: «Вот та молодая шпана, что сотрет нас с лица земли».

 >>

 >>

Глаз был очень красивым, темно-синим и совершенно точно женским — только женщины могут смотреть так уязвимо и требовательно одновременно. Время от времени он моргал, затягиваясь черной пленкой, и тогда нарисованные ресницы щекотали Айзеку ладонь прямо как настоящие. Капли воды от растаявшего снега были точь-в-точь будто слезы.

— Самайн же вроде, — пробормотал Айзек, рассматривая глаз, потерянно моргающий на ковре. — На Самайн всегда разное случается. Почему нет. Почему нет...

 >>

К вечеру чум увидели. Странный чум, чем-то серым обтянутый. Не шкуры оленьи, не кора, не мешковина. Урядник удивился даже: почему чум один, где племя остальное? Когда ближе подъехал, выбежали два тунгуса, тоже мелкие какие-то. Сначала подумалось, что братья. Или сестры — кто их, нерусей, разберет. Но принялись хлопотать как взрослые. Стало быть, отец с матерью. Потащили мальца в чум, а Николая не пустили. В чуме что-то мерцало и негромко урчало. Путешественник наш неподалеку расположился и все размышлял: что за тунгусы, на тунгусов не похожие?

И тут он понял: это же хунтуруки! Вот, значит, они какие.

 >>

Последние пять лет отпечатались в моей памяти так, как будто они были одним гигантским вчерашним днем. К примеру, я отчетливо помню, как один из бесчисленных космических метеоритов вспорол антенну связи № 17. Это произошло четыре года назад, но я помню все так ясно, словно это было сегодня утром. Мне удалось восстановить прецизионную параболическую форму антенны, хотя это потребовало неделю кропотливого труда. Я не отступаю.  >>