От горящей травы до горящего леса

Весна набирает силу, сходит последний снег, прошлогодняя трава подсыхает на жарком солнышке — и вот уже к ней наклоняется человек с зажигалкой. Чаще всего это школьник-прогульщик, которому охота посмотреть, как побегут язычки пламени и почернеет полянка, но иногда — интеллигентный горожанин на природе, а то и местный житель. И на вопрос «Что вы делаете?» взрослые поджигатели уверенно отвечают: «Это полезно для травы, она потом быстрее вырастет! Вы разве не знаете?» Получить ответ на следующий вопрос: «Откуда вы это взяли?» — удается редко, но некоторые пироманы ссылаются на саванны и прерии, а также на подсечно-огневое земледелие наших предков. (При этом они не вспоминают, что предки выжигали не траву, а деревья и кусты, чтобы с наименьшими трудозатратами очистить будущую пашню, да и прогрессивным этот способ землепользования никак нельзя было назвать.)

Специалисты единодушны: в средней полосе России пожары не играют никакой положительной роли. Рассказывает Артем Зименко, командир Дружины охраны природы биологического факультета МГУ (эта добровольная организация помимо других форм природоохранной деятельности занимается и тушением пожаров).

— Новая трава точно не вырастет быстрее. Это чисто визуальный эффект: на черной земле зеленые ростки видны лучше, чем под толстым войлоком травы, через который еще надо пробиться. Иногда кратковременное прогревание почвы может дать преимущество, но очень незначительное. С другой стороны, при постоянном выжигании из почвы быстрее выветриваются, вымываются минеральные вещества. В норме их удерживают гниющие растительные остатки, которые формируют и физическую структуру почвы, необходимую для роста, — рыхлость и др. Горение разрушает эти органические компоненты, поэтому систематическое выжигание травы снижает плодородие почвы, а не повышает его.

Если в каких-то местах на земном шаре пожары можно назвать естественным явлением, к которому оптимально приспособлена флора, то в наших условиях это точно не так. Конечно, в средней полосе имеются пирогенные растительные сообщества — те растения, что первыми заселяют выжженную землю, но они, как правило, беднее других по видовому составу.

По поводу того, что природные пожары — якобы естественное явление: даже по официальным данным в нашей природной полосе 99% пожаров начинаются по вине человека, а оставшийся процент приходится на «неустановленные причины». Вообще говоря, естественных причин пожара может быть всего три: «сухая» молния, падение метеорита и извержение вулкана. Две последних для нас малоактуальны, да и грозы без дождя бывают нечасто, а леса и торфяники горят.

Возможно, в каких-то случаях человек становится причиной пожара абсолютно неумышленно — например, есть мнение, что бутылочные стекла в жаркую погоду могут фокусировать свет и поджигать траву. Но по моему опыту тушения пожаров (порядка полусотни) почти всегда можно, бегло осмотрев местность, найти куда более очевидную причину: плохо потушенный костер, след машины или же улики непосредственного поджога. Многие поджигатели действуют из хулиганских побуждений, но некоторые — и для того, чтобы нажиться.

Казалось бы, вред людям от пожаров очевиден. Причем даже сгоревшие дома — это мизерный ущерб по сравнению с вредом для здоровья при массовых пожарах, когда множество людей получают заболевания респираторной, сердечно-сосудистой системы. Статистики нет, но есть основания полагать, что в 2006 году, когда вся Москва была задымлена из-за горевших торфяников (а горели, они, кстати, довольно далеко от столицы), ущерб здоровью был значительным. Однако есть люди, которые извлекают из лесных пожаров материальную выгоду. И не только владельцы земельных угодий, которые очищают с помощью огня луг или пастбище — метод нецивилизованный, зато и нетрудоемкий.

Например, в Ленинградской области добровольные лесные пожарные, которые во многом учились на нашем опыте, успешно борются с одним распространенным лесонарушением. В особо ценных лесах часто запрещают любые рубки, кроме санитарных (то есть тех, которые способствуют поддержанию здоровья леса). Необходимо убирать деревья, зараженные короедом или массово погибшие, иначе вредители будут размножаться и перейдут на здоровый лес. Чтобы обойти запрет, используют такую схему: устраивают низовой пожар, то есть поджигают подстилку, стволы снизу чуть-чуть обугливаются, и после этого их быстро срубают под видом санитарной рубки. На этом делаются огромные деньги — неизвестно, сколько именно, поскольку лесной охраны как государственной службы в нашей стране сейчас не существует, и в этом еще одна причина массовых пожаров.

Второй способ реализуется в некоторых небогатых районах Московской области. Районные власти, по идее, должны тушить пожары сами, но фактически они просто не в состоянии это делать. Зато если возникает большой пожар, например горят торфяники в течение недели-двух, то объявляется чрезвычайная ситуация, а это тоже источник денег — если не для всего района в целом, то для представителей администрации. Кроме того, это хороший пиар-повод: все видят по телевизору, как МЧС борется с природными пожарами. Другой вопрос, насколько это эффективно.

Бывали случаи, когда авиаторы промахивались мимо пожара и заливали водой населенный пункт. Но самое главное — тушить торфяники с помощью авиации просто нельзя. Во-первых, торф горит не с поверхности, а в глубине. Во-вторых, когда вода падает с большой высоты и ударяется о почву, в воздух вылетает горящая торфяная крошка, и пожар только сильнее распространяется. Впрочем, этот способ тушения в нынешнем варианте неэффективен и против лесных пожаров из-за малого количества самолетов. Прежде авиационная служба лесной охраны была федеральной, такая система позволяла перебрасывать силы и технику из региона в регион. В 2006 году, после введения в действие нового Лесного кодекса, ее разделили на региональные службы, и в большинстве регионов они сразу же исчезли из-за нехватки финансирования. Работающих остались буквально единицы, например, в Мурманской области. Понятно, что в такой ситуации службы теряют квалифицированные кадры, и чем дальше, тем сложнее будет восстановить их, если это вообще еще возможно.

Для тушения природных пожаров существуют специальные средства, «городская» техника тут годится не всегда. Насос невозможно снять с пожарной машины и отнести на руках туда, куда нельзя подъехать. Для этого нужны ручные помпы — их могут переносить, в зависимости от размеров, один или два человека. Такую помпу приносят к источнику воды, ствол на конце пожарного рукава засовывают в торф и тщательно его проливают. Тушение торфа бывает весьма трудоемким, особенно если начинается слишком поздно. Очаги горящего торфа приходится подолгу проливать водой. А учитывая, что после травяного пала таких очагов может оказаться несколько, тушение даже небольшого торфяного пожара может занимать часы. Однако затраты на такие мероприятия куда меньше, чем на авиацию.

В Московской области Дружина охраны природы биофака МГУ организует тушение пожаров в заказнике «Журавлиная родина» и на прилегающих территориях совместно с администрацией заказника, Обществом добровольных лесных пожарных и Гринпис России. Начиналась эта деятельность около двенадцати лет назад, силами дружинников. По мере накопления опыта, по мере того, как бывшие дружинники начинали работать в других природоохранных организациях, опыт распространялся. Так появилось Общество добровольных лесных пожарных.

Сейчас функции организаций, занимающихся борьбой с пожарами на природных территориях, распределены между ними примерно таким образом: ДОП поддерживает работу противопожарной базы в «Журавлиной родине», продолжая охранять собственно заказник и самые ценные территории. Кроме того, на этой базе обучаются добровольцы из других регионов. Общество добровольных лесных пожарных тушит пожары в Ленинградской области, на территории проектируемого национального парка «Ладожские шхеры» и помогает передавать опыт добровольчества другим регионам. Гринпис России в первую очередь обеспечивает распространение такого опыта, распространение информации о пожарах, методическую поддержку всех подобных инициатив.

Заказник «Журавлиная родина» считается одним из самых ценных в Подмосковье. Один его участок входит в перечень так называемых ключевых орнитологических территорий России. Это весьма древний агроландшафт, мозаика из небольших полей, сильно различающихся по составу, возрасту, качеству обработки, лужков, остатков лесов, болот, канав, перелесочков... Все это разнообразие создает удобные условия для птиц, среди которых есть включенные в Красную книгу России, например большой кроншнеп. Второй участок — самый крупный болотный массив Московской области. Его площадь — всего 6,5 гектаров, но особая ценность его в том, что это типичная для нашего региона экосистема, которых осталось очень немного. Важно, что она показала себя стабильной: в отличие от многих других подобных экосистем, торфяники «Журавлиной родины» не исчезают из-за отдаленных последствий мелиорации. На болотах обитает серый журавль — птица для Подмосковья редкая, входящая в Красную книгу области.

Когда горит трава, гибнут не только растения, но и улитки, насекомые, мелкие млекопитающие...

Помимо высокого природоохранного статуса «Журавлиная родина» — это модельный участок, на котором мы совместно с администрацией заказника уже более 30 лет отрабатываем самые разные варианты добровольчества, ищем способы работы с населением, пути эффективного природопользования, не вредящего экосистемам. Оказалось, вполне возможно договориться с землепользователями, чтобы сроки полевых работ не совпадали с гнездованием птиц, или прекратить сентябрьские походы сборщиков клюквы на болото. Большое количество людей не только беспокоит животных, которым в общем-то некуда уйти из заказника, — хуже всего, что протаптывание тропок в болотном мху приводит к деградации самого болота. Группа исследователей, выпускников кафедры геоботаники, уже много лет собирает данные, которые показывают, что по этим тропкам-канавкам вода стекает быстрее и болото подсыхает. В последние годы нам удалось существенно уменьшить число нарушений: никому не хочется платить штрафы.

Как уже говорилось, двенадцать лет назад тогдашние члены Дружины обратили внимание на проблему пожаров в «Журавлиной родине». У проблемы много корней, но в первую очередь это один из показателей полного развала системы устойчивого природопользования и хозяйствования на природных территориях, по крайней мере, в Московской области. Реформы постепенно привели к исчезновению служб, занимающихся тушением природных пожаров. Остались пожарные службы населенных пунктов, которые тушат горящий лес только при непосредственной угрозе поселку или деревне, и то зачастую выезжают слишком поздно. Бывает, что нам звонят жители, просят потушить пожар за пределами территории заказника. В пожарной части им отвечают, что выехать не могут, — и дают наш телефон...

Само по себе болото, понятное дело, мокрое и горит не очень хорошо. Но если рядом, на осушенных торфяниках, возникает сильный пожар, то некоторые участки болота серьезно страдают. Кроме того, от года к году воды в болоте бывает то побольше, то поменьше, и в засушливые годы опасность возрастает. К счастью, в последние несколько лет нам удается предотвращать пожары, на болоте в заказнике не было ни одного.

Теперь о том, что ждет поджигателей. Многих нам удавалось застать на месте преступления, или же имелись косвенные, но однозначные улики — например, мы видели единственную машину, спешно уезжающую через поле. Сумма штрафа для частного лица невелика, но для землепользователя может быть значительной. Сотрудники Государственного административно-технического надзора весной прошлого года по составленным инспекторами администрации заказника определениям взыскали с хозяйственников, поджигавших сухую траву на полях, около 250 тысяч рублей. Не такой экономичный этот способ, как кажется.