|
Художник М.Златковский |
Макс Планк — творец научной революции начала XX века: сначала он предложил второе начало термодинамики, то есть обосновал неизбежность роста энтропии, а затем ввел в употребление кванты, чем вызвал крах классической физики и рождение квантовой механики.
Участвуя в научно-философских дискуссиях в ходе этой революции, он однажды обронил знаменитую фразу: «Новая научная истина достигает триумфа не за счет переубеждения оппонентов <...>, но вследствие того, что оппоненты вымирают, а свежее поколение вырастает уже знакомым с ней». Это замечание теперь с полным правом можно назвать правилом Планка и поставить в ряд с принципом Питера или законом Паркинсона: группа исследователей во главе с Пьером Азулеем из Массачусетского технологического института научно доказали его справедливость («American Economic Review», 2019).
В своей работе они проанализировали собранную за десять лет базу публикаций по направлению науки о живом. А интересовало их, как меняется научный ландшафт после внезапной смерти кого-то из столпов науки. За исследуемый период они насчитали почти полтысячи звезд, которые погасли относительно рано, в возрасте менее семидесяти лет, то есть когда ученый достигает апогея своей славы и обзаводится сонмом последователей. Оказалось, что это событие ведет к тому, что в последующие шесть-семь лет значительно, на 20%, сокращается присутствие в этой области науки учеников, которые были соавторами мэтра. Однако общее число публикаций не уменьшается, а растет на 10%. И все это силами совершенно новых людей: у половины из них интеллектуальные интересы ранее никак не пересекались с работой ушедшего мэтра.
Так что, случаются маленькие научные революции? Нет, как правило, ничего такого не происходит: наследие мэтра не ставится под сомнение, а свежие идеи обеспечивают эволюционное развитие области. Но эти идеи оказываются весьма плодотворны: соответствующие статьи вскоре получают высокий рейтинг. Что же сдерживало приток новых людей и идей? Очевидная мысль — мэтры не давали конкурентам денег — не очень годится: из рассмотренной группы лишь трое входили в грантовые комитеты и еще трое были редакторами журналов. А вот версия об эффекте тени Голиафа оказалась более правдоподобной — авторитет мэтра столь велик, что, пока он жив, нет смысла состязаться, ведь в тени великого человека никто новичков попросту не заметит. Однако и из могилы прославленный ученый может дотянуться до конкурентов: если интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг его наследия, окажется крепко спаяно круговой порукой, то, занимая места в редакциях и экспертных советах, оно предотвратит появление чужаков на своей поляне. И тогда никаких новых идей, привнесенных различными самоучками, не будет. В общем, всем сильно повезло, что во времена Планка сообщество физиков было относительно малочисленно, а то не видать бы нам квантовой механики и прочих революционных откровений начала XX века.